В Москве под девизом «Мы справимся» состоялся III Вахтанговский фестиваль театральных менеджеров (ВФТМ). На торжественном закрытии объявили лауреатов Вахтанговской премии за лучшие реализованные проекты в области театрального менеджмента. Победителями стали: директор нижневартовского ТЮЗа Ян Смоленцев, директор Архангельского театра драмы имени М.В. Ломоносова Сергей Самодов, исполнительный директор Пермского академического Театра-Театра Егор Мухин. Награды удостоилась и Яна Плешанова, директор Петербургского независимого проекта «Блоха», самого маленького театра в России (вместе со зрительным залом он занимает всего девять квадратных метров). О том, как превратить бывшую обувную мастерскую в творческую лабораторию, о сказках, которые рассказываются на сцене площадью один квадратный метр, и смелости показать «Блоху» перед солидным жюри ВФТМ Яна Плешанова рассказала IPQuorum.
— С чего начался проект «Блоха»?
— Мы запустились в мае 2022 года. Сегодня в команде десять человек, но на старте нас было всего пятеро: режиссер Кирилл Люкевич, актер Никита Касьяненко, художница Саша Конакова, драматург Анастасия Федорова и я. Прежде мы уже работали таким составом, делали спектакли и проекты, которые проходят вне театральных пространств. Мы боремся со стереотипом, что театр — это нечто далекое и неактуальное с пыльными бархатными кулисами и очередной инсценировкой классики. Первым нашим совместным опытом стал уличный спектакль "Апрель" для театра «Цехъ» по стихам и песням Виктора Цоя. Затем был спектакль-променад по заброшкам 4elovekvmaske, за который, собственно, Кирилл и Никита получили «Золотую маску» в номинации «Эксперимент». Это прогулка со стрит-арт-художником по андерграундному Петербургу. После пандемии мы почувствовали, что у людей есть запрос на нечто близкое, камерное и понятное, нечто, до чего можно буквально дотянуться рукой. Так появился наш нынешний экспериментальный формат. Нам было интересно проверить, насколько маленьким может быть полноценный, жизнеспособный театр, который зарабатывает на продаже билетов.
Фото предоставлено Яной Плешановой
— Не боялись открывать в Петербурге очередной театр, так еще и с довольно сложной структурой?
— Нет. Для нас это был вызов. Мы решили, что все эти якобы ограничения станут нашей фишкой, тем, что нас отличает от всех остальных театров и команд. Мы арендовали помещение бывшей обувной мастерской, девять квадратных метров, недалеко от метро «Площадь Восстания»/«Чернышевская». Обычно, когда говорят о независимых коллективах, всегда звучит формулировка про выживание. Мы же хотели не выживать, а жить полноценной жизнью и доказать, что это реально. И тут сыграло наше название, так как блохи — очень живучие твари, которых не так просто прихлопнуть. Мы сами зарабатываем на аренду помещения, оплачиваем работу артистов и прочие расходы. За семь месяцев мы обросли постоянными зрителями. Мы очень благодарны людям, которые нас поддержали. Многие изначально приходят посмотреть на самый маленький театр, где умещается и сцена, и зрительный зал, и даже «Золотая маска».
Фото предоставлено Яной Плешановой
— И это все на девяти квадратных метрах?
— Да. У нас есть еще гардероб, уборная, буфет, театральное фойе с фотографиями артистов и афишами наших спектаклей, ну и, как я уже сказала, сцена и зрительный зал. Мы полноценный театр, просто очень-очень маленький. После второго звонка зрители перемещаются из фойе в зрительный зал, где всего шесть мест, и начинается спектакль.
— Мы немного коснулись этимологии вашего названия. Но все-таки почему «Блоха», ведь ассоциации с этим словом далеко не всегда приятные?
— Скажу честно, у нас не было никакого консилиума. Когда я спросила нашего режиссера, как мы себя назовем, коли мы такие маленькие, то он не задумываясь сказал: «Блоха».
Это очень питерское слово. Нечто маленькое, живучее, что может существовать где угодно. Затем появился рисованный персонаж, который ведет всю внешнюю коммуникацию театра как на сайте, так и в наших соцсетях. Сегодня это наш логотип, который мы собираемся зарегистрировать как товарный знак, чтобы никто не увел нашу "Блоху".
— Как вы себе представляете момент, когда поймете, что вам, так сказать, удалось подковать «Блоху» и эксперимент удался?
— Если честно, то мы уже считаем, что у нас многое получилось. Когда мы только начинали, то горели нашей идеей, вкладывали личные средства в аренду, в покраску и ремонт помещения, чтобы всем входящим было уютно и комфортно. Нам это все очень нравилось. Но был вопрос, загорится ли этим кто-то, кроме нас, понравится ли задумка зрителям. И то, что мы существуем уже целых семь месяцев (для такого формата это очень много), доказывает, что мы не ошиблись и эксперимент удачен. У нас есть спектакль «Волк», которым мы открылись, спектакль «Дюймовочка». Кроме того, сейчас мы готовим две премьеры. Люди ходят, ставят на бронь билеты на январь, февраль, март. У нас уже есть лист ожидания. Именно зрительский отклик является показателем успешности. Да, мы по-прежнему российский экспериментальный театр, но теперь упор делается на слово «театр».
Отдельное спасибо хочется сказать ВФТМ и лично Кириллу Игоревичу Кроку, что отметили и поддержали нашу крошку-блошку.
Фото предоставлено Яной Плешановой
— Оба ваших спектакля, и «Волк», и «Дюймовочка», — это сказки. Почему так?
— Это спектакли Кирилла Люкевича. И хотя это сказки, на них стоит маркировка 18+, так как мы осмысляем хорошо знакомые с детства сюжета с точки зрения взрослых. И это дает нашим зрителям необычный опыт. Сначала их удивляет само пространство, а потом еще и наши сказки. Мы балансируем на грани взрослости и детской способности удивлять и удивляться, радоваться театру, искусству, открывать для себя нечто новое. Одна зрительница написала нам, что наш театр — это маленький кармашек в центре Петербурга. Думаю, что она права, у нас, как в сказке, можно укрыться от внешнего мира.
Сейчас мы постепенно начинаем приглашать и других молодых режиссеров. Что это будет, пока не скажу, так как мы по-прежнему хотим удивлять нашего зрителя. Отмечу только, что для режиссеров работа с нами — это определенный вызов. Все привыкли к большим сценам, к блэк боксам. А тут пространство метр на метр. И в зале шесть человек. Попробуй поставь спектакль. Далеко не все готовы отважиться на такое.
Фото предоставлено Яной Плешановой
— Давайте немного поговорим о вашей аудитории. Молодежь, понятно, готова к экспериментам. А насколько часто к вам приходят взрослые солидные люди?
— Как ни странно, но их довольно много. Нам тоже изначально казалось, что никто, кроме молодых людей, не придет. Что взрослая публика не будет воспринимать нас всерьез. Так было с нашими уличными спектаклями. Мы были уверены, что будет та же аудитория, но мы ошиблись. Я часто сама дежурю на спектаклях, выполняя функции администратора, билетера, гардеробщика, буфетчика, и вижу нашу публику. Иногда открываешь дверь и удивляешься, что перед тобой стоит взрослый «дядя с усами». Первый раз я подумала, что человек ошибся дверью или ищет обувную мастерскую, которая тысячу лет располагалась в этом помещении до нас. Но оказалось, что мужчина пришел на спектакль. Услышал о нас в медиа и захотел прийти. Он посмотрел и «Волка», и «Дюймовочку». И ему понравилось. Поначалу люди приходят на нас как на диковину, но потом понимают, что это не прикол, что мы не любители и для нас это не хобби, а профессия. У нас профессиональная команда с достаточно серьезным бэкграундом. И то, что мы делаем, — это настоящий театр, просто маленький. Я очень рада, что нам удается донести это до зрителей, а у меня получилось защитить наш проект на ВТФМ. Не зря же нас поддержали наравне с такими мастодонтами, как Архангельский театр драмы имени М.В. Ломоносова и нижневартовский ТЮЗ. Мы не только знаем свое дело, но и кайфуем от него.
Фото предоставлено Яной Плешановой
— Как вы рискнули податься с вашим крошечным театром на масштабный Вахтанговский фестиваль?
— Сейчас попытаюсь перейти из ощущения в слово. Как решилась? Я очень верю в наш театр и нашу команду. Кроме того, я дважды была на «Тавриде», где все постоянно говорили о фестивале театральных менеджеров. Я поняла, что нам непременно нужно в нем поучаствовать. Я зарегистрировать и прошла отбор. Затем увидела положение о премии и подумала, что нет причин, почему бы мне не выставить наш проект. У нас есть реальный реализованный кейс, молодая команда, которая хочет дальше развиваться. Кто, как не мы, когда, если не сейчас. Плюс мне показалось, что мне в мои 22 года (я сейчас заканчиваю пятый курс продюсерского факультета РГИСИ) будет правильным попробовать защитить проект перед таким серьезным жюри. Ну и, согласитесь, забавно, когда такой маленький театр с таким маленьким директором выступает на таком огромном форуме. Я была приятно удивлена, когда вышла в финал. Если говорить, чего я больше всего боялась во время защиты, то это того, что ко мне не отнесутся серьезно. Мол, у нас представлены академические ярусные театры, а тут какая-то независимая «Блоха» из обувной мастерской. Но когда я вышла на сцену «Зарядья» и начала рассказывать, то получила потрясающий отклик. Люди убрали телефоны, они внимательно слушали, некоторые посмеивались, но это даже хорошо, так как это живая реакция. А что еще нужно театру, как не живая реакция публики. Сразу понимаешь, что люди к тебе подключились, они улыбаются, кивают. А когда в середине моей презентации я говорила про показатели, что за семь месяцев мы сыграли 29 спектаклей и нас посетило 174 зрителя, в зале начали аплодировать. Для меня это было неожиданно, но очень приятно.
— Хорошо, а что вам дало участие в профессиональной программе ВФТМ?
— Очень многое. Вахтанговский фестиваль — это невероятное событие. Он дает множество самых неожиданных эффектов. Во-первых, терапевтический. Внезапно понимаешь, что каждый театральный менеджер рано или поздно сталкивается с примерно такими же проблемами, как и ты. В реальной жизни все мы разбросаны по разным уголкам нашей страны и практически не видим друг друга. Нам кажется, что каждый наш провал, каждая неудача — такого раньше ни с кем никогда не случалось, что это мы неправильно выстроили процесс, не так запустили рекламу и прочее и прочее. А тут ты приезжаешь на форум, где пятьсот с лишним человек, и видишь, что не одинок в своих трудностях. И в Тюмени, и в Нижневартовске, и во Владимире, и в Санкт-Петербурге, и в других городах есть схожие сложности. Когда слышишь, как люди их преодолевали, это очень вдохновляет и поддерживает. Второе — это потрясающие спикеры ВФТМ. Они просто рассказывают о своих удачах, об открытиях, о свершениях, а тебя это заряжает и мотивирует двигаться вперед. Плюс коммуникация строится не сверху вниз — послушайте, как это делается у серьезных людей, — а на равных. И это тоже очень вдохновляет. Кроме того, к каждому можно обратиться, задать свои вопросы, посоветоваться. Никто никогда от тебя не отвернется, все готовы друг другу помочь, так как мы все болеем за наше общее дело — театр. Так что польза от этого пятидневного интенсива огромная. Думаю, что еще не до конца ее прочувствовала, так много было эмоций, знаний, знакомств. Но у меня и у «Блохи» все впереди.
Беседовала Ксения Позднякова, автор телеграм-канала “Ксюша про театр и не только”
