Искусство
04 февраля 2025
11 минут
Поделиться

Дарья Котлярова: «Настоящий художник должен доверять самому себе»

Дарья Котлярова: «Настоящий художник должен доверять самому себе»

Фото IPQuorum

В январе в арт-пространстве «ЦЕХЪ» в Зарайске на городском фестивале современного искусства «Перезагрузка 2.0» состоялся мастер-класс художника Дарьи Котляровой на тему «“Среда обитания” героя и внутренняя драматургия сюжета картины». Специально для национальной платформы ARTISTS/ХУДОЖНИКИ, созданной при поддержке Президентского фонда культурных инициатив, резидент ASKERI GALLERY рассказала о золотом запасе, влиянии детских воспоминаний и почему искусство должно быть объединяющей, а не разъединяющей силой. 

— В Зарайске прошёл ваш мастер-класс в рамках фестиваля современного искусства. Расскажите, как это было?

— Я определяю мастер-класс в большей степени как образовательное мероприятие, а не как демонстрацию каких-то моих художественных навыков, поэтому темой выбрала «“Среду обитания” героя и внутреннюю драматургию сюжета картины». Мне хотелось, чтобы каждый попробовал себя в роли художника — исследователя, заглядывая в своё воображение. Ведь, чтобы быть художником, нужно в первую очередь доверять себе. Необязательно хорошо уметь рисовать — этому как раз можно научиться.

— В Доме Мачтета в Зарайске было представлено несколько ваших работ, в том числе «Возвращение», на которой изображён олимпийский мишка, и «Явление героя», где самолётик вылетает из облака на фоне герба СССР. Почему сегодня возникает рефлексия, как влияет советское, постсоветское наследие на нас сегодняшних?

— Всё родом из детства. И потому странно делать вид, что такой страны не существовало, что мы в ней не жили и она никак на нас не повлияла. Я сейчас не оцениваю и не разделяю на плохое и хорошее. Больше того, я бы не стала называть формой рефлексии, а скорее попыткой переосмысления того времени, где очень многие были счастливы просто потому, что в тот момент были маленькими. Для чего я это делаю? Чтобы примирить наши счастливые детские воспоминания с не всегда однозначными историческими событиями. Меня порой обижает определение, которое дают тому времени. У меня в том советском детстве была и Родина, и страна, и много чего другого. А что есть у современных детей, кроме TikTok и очень смутного представления о понятиях, навязанных извне? Причём для меня то время связано даже не с конкретными приметами, а с осколками эпохи в виде произведений искусства, направлений живописи, литературы, детской иллюстрации. Эрик Булатов, Илья Кабаков и так далее — это всё моё детство. Я знаю многие книжки во многом именно по картинкам. Нельзя забывать становления каждого из нас. Именно поэтому мы пытаемся найти некую метафору, образ времени. Не случайно сегодня и в кино тоже пошла ностальгическая тема — «Слово пацана», «Дети перемен» и так далее. Мне кажется, цель как изобразительного искусства, так и культуры в целом — это единство людей. Для этого надо общаться, делиться собой и искать поводы для согласия, а не для разногласий. 

— Что связывает эти два полотна с вашим детством?

— Почти напрямую. Изначально, правда, это триптих. Третьей картиной был «Гагарин в облаках» — моё собственное переосмысление знаменитой работы моего деда, которая с самого детства была у меня перед глазами. Слева должен был быть герб, в центре — Гагарин, а справа — олимпийский мишка. Почему? Потому что триптих был посвящён мне и моему появлению на свет, а я 1980 года рождения. Оригинал открытки с Гагариным висел у меня над кроватью. А самолётик — это отсылка к «Маленькому принцу», с которым у меня тоже многое связано. Но потом в процессе работы цикл трансформировался, и осталось только две работы. Больше того, мишку я тоже серьёзно переделывала, причём не один раз. Шары, например, сначала были разноцветными, потом золотыми. Знаете, художники меня поймут, так бывает: делаешь-делаешь, а финал никак не наступает. Потому что это внутреннее чувство завершённости стопроцентно пропустить невозможно. И бывают такие моменты, когда думаешь: если сегодня не получится, то всё, значит, не сбылось. И то, что мишка в итоге существует, нужно отдать должное Полине Аскери. У неё есть такая особенность: она объезжает мастерские своих художников и отсматривает все вещи, которые находятся в процессе. И именно она сказала: «Работа хорошая, заканчивай». Потом она ещё и отобрала её для выставки в Зарайске.

Фото IPQuorum

— А почему она названа «Возвращение героя»?

— Название появилось буквально за три дня до отправки картин на выставку. Мне всегда не нравились все эти истории о том, что мишка улетел, а потом где-то приземлился и его сохранили в каком-то сарае. В сознании советского человека мишка должен был вернуться. А так как у художника всегда есть возможность всё исправить, чтобы, как сказано у Пушкина, «над вымыслом слезами обольюсь», у меня он вернулся. Герой снова дома!

Фото IPQuorum

— В Зарайске также можно было увидеть вашу «ЗОЛОТУЮ карту» России, а также диптих с красной и чёрной икрой. Расскажите подробнее об этой серии.

— Эти картины посвящены разной интерпретации золота в нашей жизни. Я задумала «золотую серию», включающую 15 работ, из которых написано семь. Пять из них были отправлены в Зарайск. На «ЗОЛОТОЙ карте» изображена географическая карта золотых приисков Российской империи, внутри микрочипа современной банковской карты. Два полотна «с икрой» — это чёрное и красное золото. Эти работы — метафора золотого запаса России. Третья —  «Прекрасное далёко» – реплика знаменитого пейзажа Левитана «Владимирка». В центре композиции — золотое сердце и латинский текст Ne esto mihi durum, ne esto durum... — как в романе Пелевина «Путешествие в Элевсин», который я как раз слушала во время её написания. Это перевод знаменитой песни «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко» из фильма «Гостья из будущего» на музыку Крылатова — своеобразный культурный код рождённых в СССР. На пятой изображён пластмассовый красный конь — мечта любого советского ребёнка — в окружении золотых листьев. Это отсылка к венскому Сецессиону и нашему давнему с мамой путешествию к нежно любимому Эгону Шиле. Мне особенно понравилось, что на выставке не было сопроводительных текстов к моим картинам, это частенько отвлекает от самого произведения и лишает зрителя с любым уровнем подготовки возможности личного выбора тех смыслов, которые ему отзываются.

Фото IPQuorum

— Фестиваль в Зарайске проходил под кураторством Полины Аскери и её галереи. Как началось ваше сотрудничество?

— Это было десять лет назад. Наше знакомство состоялось в 2015 году на ставшей уже легендарной выставке Валентина Серова на Крымском Валу. Я к тому времени уже восемь лет работала в Третьяковке, и подруга попросила меня, зная мою любовь к Серову, провести экскурсию для её друзей. Ими оказались Полина и Ангелина Аскери. После того, как я четыре часа им рассказывала про Серова, мы подружились. Полина рассказала, что собирается открывать собственную галерею. Я получила шанс на самореализацию. Первая моя выставка в ASKERI GALLERY совпала с днем рождения Полины. И хотя мы росли в разное время, я решила подарить ей детство, создать серию про те предметы, с которыми оно у нас ассоциируется, — «Атлантиду». Героями этой серии стали предметы, казавшиеся такими желанными и недоступными: голубой пластмассовый ослик с оранжевым ошейником, красный конь на колёсиках, моделька машины «Чайка», которая стояла у деда в серванте и которую ни в коем случае нельзя было трогать, и многое другое. Собравшиеся на вернисаже очень радовались, во многом узнавали свои воспоминания. Но была одна работа, которая резко выделялась: реалистическое изображение человеческого сердца. У публики возник вопрос, какое оно имеет отношение к серии. Но стоило мне только произнести «Сердце Ангела», многие зааплодировали, так как сработал ассоциативный ряд. Это к вопросу о том, как работает наша память. Я росла, когда у нас в стране только начали появляться видеомагнитофоны и видеосалоны. В 1987 году вышел фильм «Сердце Ангела» с молодым красивым Микки Рурком и Робертом де Ниро в роли дьявола. Мне, само собой, не разрешали это смотреть. Видеомагнитофон стоял в комнате родителей, куда от моей спальни вёл длинный коридор, по которому я пробиралась ночью, чтобы в щёлку посмотреть фильм. Я отлично знала все точки, где пол мог скрипнуть, а потому, когда отец выходил курить, я быстро и бесшумно ретировалась к себе и тихо ждала, когда он вернётся, чтобы досмотреть, чем же всё это закончится. Собственно, там в финале демонстрировалось живое пульсирующее сердце главного героя, которого и звали Ангелом.

— Дарья, а вы во взрослом возрасте пересматривали эту ленту, чтобы проверить, стоила ли она того, чтобы ради неё красться по коридору?

— Нет. Мне кажется, что лучше не красть у себя воспоминаний прошлого. Хотя, конечно, в детстве я сама себе обещала, что когда вырасту, то посмотрю всё, что мне не разрешали, и скуплю все игрушки, которых мне не хватало. Кстати, красный пластмассовый конь, которого родители мне так и не купили, теперь стоит у меня на даче. Но с впечатлениями я так не всегда готова рисковать. Помню, когда я делала несколько афиш для МХТ имени Чехова, то захотела пересмотреть «Ундину», которая в детстве меня просто потрясла. И помню, как Ольга Семеневна Хенкина, тогдашний заместитель Олега Павловича Табакова, отговаривала меня от этой затеи всеми силами. Но я решила, что хочу. И да, это было горькое разочарованием. Я только недавно научилась давать непредвзятую оценку своим воспоминаниям и разделять состояния на «тогда» и «сейчас». И поэтому «Сердце Ангела» тревожить не буду.