В январе в арт-пространстве «ЦЕХЪ» в Зарайске на городском фестивале современного искусства «Перезагрузка 2.0» состоялся мастер-класс художника Дарьи Котляровой на тему «“Среда обитания” героя и внутренняя драматургия сюжета картины». Специально для национальной платформы ARTISTS/ХУДОЖНИКИ, созданной при поддержке Президентского фонда культурных инициатив, резидент ASKERI GALLERY рассказала о золотом запасе, влиянии детских воспоминаний и почему искусство должно быть объединяющей, а не разъединяющей силой.
— В Зарайске прошёл ваш мастер-класс в рамках фестиваля современного искусства. Расскажите, как это было?
— Я определяю мастер-класс в большей степени как образовательное мероприятие, а не как демонстрацию каких-то моих художественных навыков, поэтому темой выбрала «“Среду обитания” героя и внутреннюю драматургию сюжета картины». Мне хотелось, чтобы каждый попробовал себя в роли художника — исследователя, заглядывая в своё воображение. Ведь, чтобы быть художником, нужно в первую очередь доверять себе. Необязательно хорошо уметь рисовать — этому как раз можно научиться.
— В Доме Мачтета в Зарайске было представлено несколько ваших работ, в том числе «Возвращение», на которой изображён олимпийский мишка, и «Явление героя», где самолётик вылетает из облака на фоне герба СССР. Почему сегодня возникает рефлексия, как влияет советское, постсоветское наследие на нас сегодняшних?
— Всё родом из детства. И потому странно делать вид, что такой страны не существовало, что мы в ней не жили и она никак на нас не повлияла. Я сейчас не оцениваю и не разделяю на плохое и хорошее. Больше того, я бы не стала называть формой рефлексии, а скорее попыткой переосмысления того времени, где очень многие были счастливы просто потому, что в тот момент были маленькими. Для чего я это делаю? Чтобы примирить наши счастливые детские воспоминания с не всегда однозначными историческими событиями. Меня порой обижает определение, которое дают тому времени. У меня в том советском детстве была и Родина, и страна, и много чего другого. А что есть у современных детей, кроме TikTok и очень смутного представления о понятиях, навязанных извне? Причём для меня то время связано даже не с конкретными приметами, а с осколками эпохи в виде произведений искусства, направлений живописи, литературы, детской иллюстрации. Эрик Булатов, Илья Кабаков и так далее — это всё моё детство. Я знаю многие книжки во многом именно по картинкам. Нельзя забывать становления каждого из нас. Именно поэтому мы пытаемся найти некую метафору, образ времени. Не случайно сегодня и в кино тоже пошла ностальгическая тема — «Слово пацана», «Дети перемен» и так далее. Мне кажется, цель как изобразительного искусства, так и культуры в целом — это единство людей. Для этого надо общаться, делиться собой и искать поводы для согласия, а не для разногласий.
— Что связывает эти два полотна с вашим детством?
— Почти напрямую. Изначально, правда, это триптих. Третьей картиной был «Гагарин в облаках» — моё собственное переосмысление знаменитой работы моего деда, которая с самого детства была у меня перед глазами. Слева должен был быть герб, в центре — Гагарин, а справа — олимпийский мишка. Почему? Потому что триптих был посвящён мне и моему появлению на свет, а я 1980 года рождения. Оригинал открытки с Гагариным висел у меня над кроватью. А самолётик — это отсылка к «Маленькому принцу», с которым у меня тоже многое связано. Но потом в процессе работы цикл трансформировался, и осталось только две работы. Больше того, мишку я тоже серьёзно переделывала, причём не один раз. Шары, например, сначала были разноцветными, потом золотыми. Знаете, художники меня поймут, так бывает: делаешь-делаешь, а финал никак не наступает. Потому что это внутреннее чувство завершённости стопроцентно пропустить невозможно. И бывают такие моменты, когда думаешь: если сегодня не получится, то всё, значит, не сбылось. И то, что мишка в итоге существует, нужно отдать должное Полине Аскери. У неё есть такая особенность: она объезжает мастерские своих художников и отсматривает все вещи, которые находятся в процессе. И именно она сказала: «Работа хорошая, заканчивай». Потом она ещё и отобрала её для выставки в Зарайске.
Фото IPQuorum
— А почему она названа «Возвращение героя»?
— Название появилось буквально за три дня до отправки картин на выставку. Мне всегда не нравились все эти истории о том, что мишка улетел, а потом где-то приземлился и его сохранили в каком-то сарае. В сознании советского человека мишка должен был вернуться. А так как у художника всегда есть возможность всё исправить, чтобы, как сказано у Пушкина, «над вымыслом слезами обольюсь», у меня он вернулся. Герой снова дома!
Фото IPQuorum
— В Зарайске также можно было увидеть вашу «ЗОЛОТУЮ карту» России, а также диптих с красной и чёрной икрой. Расскажите подробнее об этой серии.
— Эти картины посвящены разной интерпретации золота в нашей жизни. Я задумала «золотую серию», включающую 15 работ, из которых написано семь. Пять из них были отправлены в Зарайск. На «ЗОЛОТОЙ карте» изображена географическая карта золотых приисков Российской империи, внутри микрочипа современной банковской карты. Два полотна «с икрой» — это чёрное и красное золото. Эти работы — метафора золотого запаса России. Третья — «Прекрасное далёко» – реплика знаменитого пейзажа Левитана «Владимирка». В центре композиции — золотое сердце и латинский текст Ne esto mihi durum, ne esto durum... — как в романе Пелевина «Путешествие в Элевсин», который я как раз слушала во время её написания. Это перевод знаменитой песни «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко» из фильма «Гостья из будущего» на музыку Крылатова — своеобразный культурный код рождённых в СССР. На пятой изображён пластмассовый красный конь — мечта любого советского ребёнка — в окружении золотых листьев. Это отсылка к венскому Сецессиону и нашему давнему с мамой путешествию к нежно любимому Эгону Шиле. Мне особенно понравилось, что на выставке не было сопроводительных текстов к моим картинам, это частенько отвлекает от самого произведения и лишает зрителя с любым уровнем подготовки возможности личного выбора тех смыслов, которые ему отзываются.
Фото IPQuorum
— Фестиваль в Зарайске проходил под кураторством Полины Аскери и её галереи. Как началось ваше сотрудничество?
— Это было десять лет назад. Наше знакомство состоялось в 2015 году на ставшей уже легендарной выставке Валентина Серова на Крымском Валу. Я к тому времени уже восемь лет работала в Третьяковке, и подруга попросила меня, зная мою любовь к Серову, провести экскурсию для её друзей. Ими оказались Полина и Ангелина Аскери. После того, как я четыре часа им рассказывала про Серова, мы подружились. Полина рассказала, что собирается открывать собственную галерею. Я получила шанс на самореализацию. Первая моя выставка в ASKERI GALLERY совпала с днем рождения Полины. И хотя мы росли в разное время, я решила подарить ей детство, создать серию про те предметы, с которыми оно у нас ассоциируется, — «Атлантиду». Героями этой серии стали предметы, казавшиеся такими желанными и недоступными: голубой пластмассовый ослик с оранжевым ошейником, красный конь на колёсиках, моделька машины «Чайка», которая стояла у деда в серванте и которую ни в коем случае нельзя было трогать, и многое другое. Собравшиеся на вернисаже очень радовались, во многом узнавали свои воспоминания. Но была одна работа, которая резко выделялась: реалистическое изображение человеческого сердца. У публики возник вопрос, какое оно имеет отношение к серии. Но стоило мне только произнести «Сердце Ангела», многие зааплодировали, так как сработал ассоциативный ряд. Это к вопросу о том, как работает наша память. Я росла, когда у нас в стране только начали появляться видеомагнитофоны и видеосалоны. В 1987 году вышел фильм «Сердце Ангела» с молодым красивым Микки Рурком и Робертом де Ниро в роли дьявола. Мне, само собой, не разрешали это смотреть. Видеомагнитофон стоял в комнате родителей, куда от моей спальни вёл длинный коридор, по которому я пробиралась ночью, чтобы в щёлку посмотреть фильм. Я отлично знала все точки, где пол мог скрипнуть, а потому, когда отец выходил курить, я быстро и бесшумно ретировалась к себе и тихо ждала, когда он вернётся, чтобы досмотреть, чем же всё это закончится. Собственно, там в финале демонстрировалось живое пульсирующее сердце главного героя, которого и звали Ангелом.
— Дарья, а вы во взрослом возрасте пересматривали эту ленту, чтобы проверить, стоила ли она того, чтобы ради неё красться по коридору?
— Нет. Мне кажется, что лучше не красть у себя воспоминаний прошлого. Хотя, конечно, в детстве я сама себе обещала, что когда вырасту, то посмотрю всё, что мне не разрешали, и скуплю все игрушки, которых мне не хватало. Кстати, красный пластмассовый конь, которого родители мне так и не купили, теперь стоит у меня на даче. Но с впечатлениями я так не всегда готова рисковать. Помню, когда я делала несколько афиш для МХТ имени Чехова, то захотела пересмотреть «Ундину», которая в детстве меня просто потрясла. И помню, как Ольга Семеневна Хенкина, тогдашний заместитель Олега Павловича Табакова, отговаривала меня от этой затеи всеми силами. Но я решила, что хочу. И да, это было горькое разочарованием. Я только недавно научилась давать непредвзятую оценку своим воспоминаниям и разделять состояния на «тогда» и «сейчас». И поэтому «Сердце Ангела» тревожить не буду.
Фото IPQuorum
— В 2022 году была представлена ваша выставка «В невесомости». Расскажите немного об этой серии, и почему людей так тянет в космос?
— Мне кажется, что для нас это тоже вопрос национальной идентичности и того самого культурного кода, куда космос «вшит» очень крепко. Гагарин — это не просто человек, а герой мифа, который ещё и часть опять же нашего детства, я буквально выросла с его портретом. Но серия появилась, когда внезапно подвисла тема персональной выставки. Всё, что я ни предлагала, почему-то не подходило галерее. А я, если честно, не тот художник, который любит делать эскизы, я к ним отношусь не как к материалу, а как к самостоятельным произведениям. И вдруг внезапно родился эскиз Гагарина, который всем очень понравился. Я начала развивать тему космоса и внезапно поняла, что эта метафора отлично вписывается в контекст межличностных отношений. Например, у Стивена Хокинга в «Краткой истории времени» есть очень интересная мысль про звёзды — чем больше они отклоняются, тем сильнее их тянет друг к другу. Однако есть некий предел, после которого та сила, которая удерживала их вместе, начинает их же разъединять. Мне показалось это одним из сценариев отношений. Существует некий временно́й рубеж, после которого мы перестаем жить прошлым. В итоге вся космическая серия посвящена моим внутренним переживаниям. Там есть любовь, страх, потеря и есть надежда. Больше того, серия была задумана в пандемию, когда мы оказались наедине с самими собой. Это время изменило каждого.
— Помню, как увидела на Cosmoscow картину из этой серии «Невыносимая лёгкость бытия». Мне показалось, что это история про нереализованность. Хотел стать космонавтом, а в итоге — менеджер.
— В какой-то степени так и есть. Мыльные пузыри, которые окружают героя, — это намерения, которые так и не стали действиями, а потому остались просто нереализованными желаниями. Например, идея картины «Секреты звездочёта» как раз про то, что когда наши мечты не сбываются, они становятся чужими. И возможно, что кто-то другой сможет их воплотить в жизнь. Тот, кто имеет большее желание, чьи намерения окажутся крепче, кому хватит сил, времени и терпения их реализовать.
— А кем, кстати, вы хотели стать в детстве?
— На каком-то этапе археологом.
— Но если учесть, что ваши и дед, и отец были художниками, мама — специалист по скульптуре и живописи ХХ века и почти 40 лет трудится в Третьяковской галерее, был ли у вас шанс не связать жизнь с искусством?
— Никто специально меня художником не растил. Да, я ходила в садик для детей художников. Но только потому, что возле дома меня в садик не взяли. Так что ничего не предвещало и никто меня ни к чему не готовил. Я училась в обычной районной школе и в целом никаких особых планов не строила. О МЦХШ — Московской центральной художественной школе при Российской академии художеств — мама задумалась, только когда когда поняла, что у меня «слишком счастливое детство». Мне было 12 лет. Она поговорила с отцом, и он привёл меня к своему другу Сергею Андрияке, который как раз вёл подготовительные курсы в МЦХШ. И вот когда я поступила в МЦХШ, моя жизнь изменилась навсегда! Но художником я по-прежнему становиться не собиралась. Я даже в Суриковский институт поступила просто потому, что это было логичным продолжением. После диплома я не знала, что делать, но снова повезло: Николай Александрович Мухин набирал группу для росписи храма Преображения Господня в Загребе. Вот там пришло иное понимание профессии, изобразительного искусства и человеческих возможностей. Но как встроиться в профессиональную среду, я по-прежнему не очень понимала. Это было начало 2000-х, умер папа, затем почти сразу дедушка. Мы с мамой остались вдвоём — куда идти, кому я нужна со своими знаниями… С мастерской тоже было непросто. Я не знала, как зарабатывать. В итоге я попала в Третьяковскую галерею в качестве педагога, где мой стаж на сегодняшний день 18 лет. Но как художник я стала известна относительно недавно.
Фото IPQuorum
— И тем не менее ваши работы находятся в собраниях Музея русского искусства TMORA (США, Миннеаполис), Государственном художественном музее Калуги, в частных собраниях России, Италии, США, Франции, Сербии и Хорватии. От чего зависит успешность художника?
— Должно сойтись много факторов. Во-первых, важно образование. Во-вторых, биография, а это в первую очередь выставки. Именно это во многом определяет востребованность. В-третьих, уровень галереи, с которой сотрудничаешь. Есть некая ценовая категория, которая показывает уровень галереи на арт-рынке, а это клиентская база, площадки и так далее. Опять-таки, мне очень повезло — я являюсь резидентом ASKERI GALLERY уже более десяти лет. И конечно, момент удачи. А конкуренции я не боюсь, потому что в себе не сомневаюсь. И если человек говорит искренне, то его не только услышат, но и поймут.
Автор: Ксения Позднякова, автор телеграм-канала "Ксюша рекомендует"
