В музее-заповеднике «Царицыно» проходит V Российская триеннале текстильного искусства и современного гобелена. Национальная платформа ХУДОЖНИКИ/ARTISTS, созданная при поддержке Президентского фонда культурных инициатив, не могла обойти вниманием столь масштабное событие. О секретах переплетения всего со всем мы беседуем с сокуратором Триеннале Анной Каргановой.
— Ручное ткачество — один из древнейших цивилизационных навыков человечества. Тысячи лет оно служило исключительно утилитарным целям. Что позволило ему стать искусством?
— Этот переход происходил постепенно. Началось всё с того, что ткани в принципе стали украшать. Постепенно мастера совершенствовали технику: появились сложные переплетения нитей, многоцветные композиции, игра текстур. Всё это требовало высокого уровня навыка и творческого подхода. Такие изделия уже ценили не только за практичность, но и за красоту и неповторимость. Появление заказа на парадные, ритуальные, декоративные ткани стимулировало ткачей выходить за рамки утилитарности и экспериментировать. В XX веке, особенно с развитием текстильного искусства в рамках модернизма и постмодернизма, ручное ткачество стало восприниматься как художественная практика. Авторы начали экспериментировать с формой, материалами, масштабом и даже концепцией текстиля. Можно сказать, что ручное ткачество стало искусством тогда, когда с помощью тканых произведений стали рассказывать истории, вызывать эмоции и передавать идеи.
Фото предоставлено пресс-службой музея
— Почему площадкой для триеннале было выбрано именно «Царицыно»?
— Декоративно-прикладное искусство — одна из основных областей научных интересов сотрудников нашего музея. Это напрямую связано с уникальной коллекцией гобеленов, хранящейся в его фондах. Собрание музея охватывает период от XVIII до XXI века, и, в том числе, представляет работы ведущих мастеров бывших республик СССР. Кроме того, мы поддерживаем связь с теми, кто сегодня работает в техниках гобелена и ручного ткачества. Работы некоторых художников после триеннале пополняют нашу коллекцию. Проекты, посвящённые декоративно-прикладному искусству, всегда находят живой отклик у наших посетителей. Так что всё сходится в одной точке, имя которой — музей «Царицыно».
— Нынешняя триеннале — пятая по счёту. А с чего всё начиналось четырнадцать лет назад?
— Триеннале современного гобелена проводится в нашем музее с 2011 года. Тогда она стала — и остаётся до сих пор — самым масштабным в России конкурсом работ, выполненных в технике классического шпалерного ткачества. На первую триеннале мы получили порядка 600 заявок, и более 300 выставлялись в залах Хлебного дома. С 2021 года участники триеннале получили возможность представить работу для парадных и общественных пространств Большого дворца, а также для Царицынского парка. У каждой триеннале — своя тема. Для нынешней мы предложили такую — «Многообразие связей. Нити, разрывы, соединения».
— Как была найдена тема форума этого года?
— Можно сказать, что она органично родилась из темы предыдущей триеннале — «В поисках пространства». Она была довольно прикладной — участникам предлагалось поразмышлять над тем, каково место гобелена в стремительно меняющемся поле современного искусства. Эксперимент во многом удался, что и вызвало желание дать следующей многогранную и философски ёмкую идею. Опыт последних пяти лет показал, что тема связей — их наличия, утраты и восстановления — актуальна для людей по всему миру. Поработать с этим понятием, рассмотреть его под разными углами — такова была задача, которую мы поставили перед художниками-текстильщиками. Диапазон авторских точек зрения поражает. На одном конце спектра оказалась вековая традиция, не утратившая своей значимости, — триптих Галины Храмцовой из Екатеринбурга, составленный из символичных нарядов для женщины в трёх возрастах — юности, зрелости, мудрости. На другом — многочастная работа Натальи Евсеевой из переплетённого картона, представившей, как выглядели бы её собственные мысли после стирки.
— Как, по-вашему, чего в экспозиции больше — поэзии или философии?
— Я думаю, что больше всего в ней личных историй, переосмысленных в философском ключе. Прологом к выставке мы сделали видеоинсталляцию Александры Замуруевой «Путь в начало лежит через конец». На одном экране художница нить за нитью сплетает замысловатое полотно, на противоположном — расплетает, а между ними возвышается гора пряжи как протоэлемента текстильного искусства.
— Сколько заявок было подано на участие в проекте? Как отбирались работы?
— Из 175 заявок экспертный совет выбрал семь инсталляций для экспонирования в парке, тридцать два текстильных арт-объекта и сорок три классических гобелена. Большинство работ создавалось специально для триеннале. Среди участников художники не только из России, но и из Белоруссии, Ирана, Казахстана и даже Аргентины. Известный аргентинский художник Хулиан Пессе привёз композицию «Жаккар», посвящённую изобретателю первого программируемого ткацкого станка Жозефу Мари Жаккару. Шестиметровая чёрно-белая композиция построена на двоичном коде 0/1, положенном в основу принципа работы такого станка. По сути, это размышление автора над взаимоотношениями человека и механических помощников, которых он использует в творчестве.
Фото предоставлено пресс-службой музея
— В экспозиции традиционные гобелены соседствуют с работами, выполненными из арматурной сетки, металлической проволоки, полиэтилена и других экзотических материалов. Вы сознательно решили не ограничивать фантазию авторов?
— Да, начиная с прошлой триеннале в конкурсе могут участвовать не только классические шпалеры, но и скульптуры и арт-объекты, выполненные из самых разных материалов. Главное — наличие в них элементов переплетения или ткачества. Это открыло путь на конкурс многим авторам, для которых работа с текстилем является не единственным медиумом.
— Для триеннале как события разнообразие материалов — несомненный плюс. А как быть экспертам, которым нужно будет определить победителей в конкурсной программе? Какими критериями они будут руководствоваться?
— Жюри будет оценивать оригинальность замысла, уровень технического исполнения и художественное решение работы.
— По каким номинациям проводится конкурсная программа?
— В этом году их четыре — лучшие арт-объекты в парке и в интерьере, лучшая работа в технике традиционного гобелена и, поскольку число молодых участников триеннале растёт год от года, будет определена лучшая студенческая работа.
— На время триеннале царицынский парк превращается в экспозиционный зал под открытым небом. Неужели можно подружить текстиль с нашим капризным климатом?
— Можно, конечно. Иначе мы бы давно отказались от ландшафтных экспозиций. Но это, действительно, очень непросто. Насчёт климата вы правы: триеннале длится с середины мая по конец ноября и, задумывая композицию, художникам приходится считаться с природой, у которой, как известно, плохой погоды не бывает. Но есть ещё одна сложность: в интерьере выставочного зала окружение композиции статично, а в парке «декорация» вокруг неё постепенно меняется. И значительно. Согласитесь, майская зелень и по плотности, и по цвету совсем не та, что августовская. На фоне сентябрьской золотой листвы объект будет восприниматься не так, как в кружеве голых ветвей, сквозь которые просвечивают свинцовые облака. Художник должен сделать так, чтобы в любом окружении его композиция не потерялась, чтобы природная среда не заглушила послание, заложенное в произведение. Зато мастеру предоставляется прекрасный шанс создать нечто совершенно нетривиальное. И в случае удачи музей может в очередной раз показать, что парк является органичным продолжением экспозиционного пространства царицынских дворцов.
— Парк огромен, как не заблудиться в этом огромном выставочном пространстве?
— Да, территория нашего парка больше четырёхсот гектаров. Поэтому на сайте музея в разделе, посвящённом триеннале, есть карта размещения арт-объектов. В этом году их семь: шесть в зелёной зоне и один на воде. Чтобы всю экспозицию можно было осмотреть за одну прогулку, лучше начинать от Оранжерейных ворот — это вход № 9. Катерина Лайм-Блоссом обвила красными шерстяными нитями остатки фундамента Мыльни, назвав свою инсталляцию «намёки о цельности» (именно так, со строчной буквы). Чуть дальше на полянке расположилась «Аккордеонистка» Елены Молчановской, сплетённая из искусственного ротанга. На склоне оврага напротив Хлебного дома поселился огромный «Маммонтеус», которого художник Павел Елфимов «реинкарнировал» с помощью ржавого железа и джутового каната. С Большого моста можно понаблюдать за «Созиданием», затеянным Татьяной Патиной и Марией Бондаренко. На площади перед парадным входом в Большой дворец сияет летящими по ветру шёлковыми лентами «Звезда по имени Солнце» Натальи Климовой. В павильоне «Миловида» Евгения Эварт устроила филиал подводного царства, сотворив его из пластиковых мешков, чтобы напомнить о том, что горы мусора могут вообще вытеснить воду с поверхности земли. А в финале путешествия вас ожидает «Портал II», созданный Александрой Островской на волнах Верхнего Царицынского пруда у островка с Русалкиными воротами. Раньше сквозь арку на острове можно было проплыть, а теперь портал находится рядом.
— Какая роль отводится внеконкурсной программе? Представленные в ней работы чем-то принципиально отличаются от конкурсных?
— Внеконкурсная программа состоит из трёх частей: выставки «Нити: метод или образ», проекта «Микро. Точка пересечения» Гильдии Текстильщиков Санкт-Петербурга и сайт-специфик-работы Ольги Киселёвой «Сеть, в которой мы живём». Каждая часть является комментарием к тем процессам, которые происходят в мире современного художественного текстиля, проявляющего себя во множестве форм. Выставке отведено два зала, в которых представлено шесть небольших тематических разделов. Они устроены по контрастному принципу. В первом зале объединены две темы, которые в текстильном искусстве, как правило, оказываются наиболее укомплектованы стереотипами: «Женское пространство» и «Ритуальное и духовное». Второй зал выставки посвящён понятиям, вызывающим наибольший исследовательский интерес у художников-текстильщиков: красоте, структуре, памяти и иллюзии. Отправной точкой в формировании экспозиции стали гобелены, исполненные в технике гладкого ткачества. Однако, в отличие от конкурсной программы, здесь представлены также вышивки, текстильные коллажи, работы в техниках петчворк и квилтинг, построенных на создании произведения из остатков разнообразных материалов. «Сеть, в которой мы живём» — сайт-специфичная работа Ольги Киселёвой, созданная специально для триеннале. На выставке ей предоставлен отдельный зал. В основе идеи автора — разнообразие значений слова «сеть», которое может равно обозначать рыболовные, компьютерные и социальные сети, взаимосвязи различных систем.
— Экспозиция — игра не только со смыслами, но и с масштабами. Какого эффекта вы хотели достичь, объединяя в одном пространстве миниатюры 10 × 10 с гигантами до нескольких метров?
— Да, мини- и микроработы плотно заполнили пространство отведённого им зала и даже выплеснулись в разделы конкурсной программы триеннале, где в роли контрапункта соседствуют с крупноформатными работами. Некоторые из авторов представлены в обеих частях экспозиции, что даёт возможность увидеть разницу подходов при создании работ крупного и малого форматов. В такой густоте и насыщенности экспозиции отчётливо становятся видны схожие черты и различия представленных работ, рельефнее обозначаются ведущие тенденции искусства мини/микро-текстиля, которое остаётся по преимуществу пространством эксперимента.
– К Триеннале подготовлена большая параллельная программа. Чем она порадует гостей и участников?
— Помимо классических кураторских экскурсий по выставке я провожу беговые экскурсии по парку, на которых можно узнать как о его истории и ансамбле, так и о созданных для Триеннале парковых арт-объектах. Этот динамичный формат позволяет по-новому взглянуть на взаимосвязь исторического ландшафта и современного искусства. Кроме того, у нас запланирован ещё один экспериментальный формат — пластические медиации по выставке. Такое взаимодействие с выставкой предполагает осмысление художественных произведений не только через обсуждение, но и через телесный опыт.
— Для художников большие конкурсно-выставочные проекты всегда праздник. А чем наполнены будни? Насколько сегодня востребовано искусство ручного ткачества в жилых, общественных и деловых пространствах?
— Сегодня текстильное искусство переживает заметный расцвет. Стоит хотя бы посмотреть на количество выставок, прошедших в прошлом году в Москве, где в той или иной форме был представлен текстиль. Его востребованность в жилых, общественных и деловых пространствах тоже расширяется. Это связано с возросшим интересом к традиционным ремёслам, со стремлением уйти от однотипных предметов в интерьере и добавить ему теплоты и индивидуальности, с желанием концептуально оформить пространство.
— В последнее время мастер-классы по народному творчеству — гончарному, кузнечному, росписи, ткачеству — становятся всё более популярными. С чем, по-вашему, это связано?
— Я думаю, что это часть более широкой культурной и социальной тенденции. Во-первых, так проявляется наша усталость от автоматизации и виртуальности, желание прикоснуться к чему-то настоящему, вещественно-предметному. Во-вторых, такие мастер-классы дают человеку возможность замедлиться, сосредоточиться на процессе, погрузиться в состояние потока. Кроме того, народные ремёсла — это прямое прикосновение к традициям, возможность ощутить преемственность поколений, ценность которой мы сегодня начинаем осознавать на новом уровне.
Автор Виктория Пешкова
