В 2023 году российская художница Настя Миро представила в Ural Vision Gallery в Екатеринбурге и в галерее JART в Москве выставки, посвященные советскому космоплану «Буран». А 6 февраля на пресс-конференции в Инновационном центре «Сколково» Настя презентует новый проект «Октонавтика»: вместе с частной космической компанией «Спутникс» и Фондом содействия инновациям она готовится запустить на орбиту свой арт-объект — скульптуру осьминога по кличке Octo-Pax.
IPQuorum пообщался с художницей о том, чем притягивает космос, какова роль искусства в освоении Вселенной и о том, что роднит Илона Маска с легендарным конструктором Глебом Лозино-Лозинским.
— Чем вас привлекает космос и правда ли, что вы мечтали побывать на МКС в качестве космонавта или космического туриста?
— Мне кажется, что для многих детей моего поколения космос был мечтой. А для меня тема была невероятно близкой. Родители мне много о нем рассказывали, водили по музеям, просвещали. В сознательном возрасте я решила, что мне хочется не просто какие-то проекты делать, связанные с космосом, но еще и прикоснуться к нему с технической точки зрения по максимуму. Первым моим шагом стала поездка на мыс Канаверал, работа с архивами NASA. Впоследствии я осознала то, что мне хочется больше заниматься российскими программами, тогда я сделала проект про «Энергию — Буран». Тогда я поняла то, что мне хочется сделать какой-то выставочный проект в космосе, возможно, отправить туда какой-то объект или даже «слетать» самой. Я стала вести переговоры с Роскосмосом, предлагая им сделать выставку на МКС. Но пока на стадии обсуждения и моих мечтаний. Я подавала заявку и в качестве космонавта, но профессия художника пока не является приоритетной для того, чтобы отправить меня на МКС. Но надеюсь все-таки полететь туда с выставкой. У нас уже есть такой прецедент — со съемками фильма.
Фото Анастасии Миро
— Тема космоса впервые появилась в ваших работах десять лет назад. Что за это время удалось создать, какие проекты считаете самыми интересными?
— Проект, связанный с изучением лунной миссии — американской программы «Аполлон». Но самым большим шагом в космической тематике стала программа «Энергия — Буран», которой я занималась пять лет. Я официально работала с архивами, побывала на космодроме, сейчас готовлю выставочный проект, который будет реализован на одной крупной музейной площадке. А сейчас получилось так, что благодаря сотрудничеству с частной космической компанией «Спутникс» у меня появилась возможность отправить арт-объект на орбиту. Для меня важна не столько сама скульптура, сколько художественная акция в целом. Благодаря таким проектам мы можем посмотреть на нечто глобальное, в моем случае — это проблема космического мусора. Более того, это позволяет привлечь внимание к классным, действительно новым разработкам молодых ученых, которые пока не получили должного финансирования.
— Рассказывая в одном из интервью о программе «Энергия — Буран», вы отметили, что обнаруженные артефакты навевают на вас грусть, так как это останки эпохи достижений. Как думаете, получится вновь достичь таких высот?
— Я знаю точно то, что сегодня в России есть действительно сильные космические проекты, которые по свой значимости ничем не уступают программе «Энергия — Буран». Единственное, мне кажется, что сейчас сложнее в такие короткие сроки реализовывать столь масштабные проекты: понадобится гораздо больше времени. Но что меня больше всего удивило, когда я ездила на космодром и попала в ангары «Бурана», так это чувство сплоченности, которое связывало людей, работавших над проектом. Потрясает, когда все идут, объединенные общей силой и энергией, и делают одно общее дело. Сегодня такое редко бывает, общество сильно поменялось.
— А почему при такой сплоченности программу все-таки свернули?
— Причина достаточно банальная — отсутствие финансирования. В один момент оно полностью прекратилось. Кажется, что люди одномоментно покинули свои рабочие места, оставив кто кружку, кто рабочую тетрадь. При этом можно однозначно сказать, это была очень яркая программа, которая на 100% переплюнула бы американские шаттлы. С технической точки зрения «Буран» был самым совершенным кораблем своего времени с невероятными возможностями. Так что произошедшее с ним — очень печальная история.
Фото Анастасии Миро
— Вы сказали, что в вашем поколении многие мечтали о космосе. А как с этим сейчас?
— Хороший вопрос. В 2020-м я провела маленькое исследования в рамках проекта «Буран». Перед тем как отправиться в экспедицию на Байконур, я записала несколько интервью с детьми в Москве, спрашивала их, кем они хотят стать в будущем. Мы разговаривали прямо на детской площадке на ВДНХ возле макета «Бурана», но никто даже не заикнулся про космос. В основном все хотят быть поварами, президентами, менеджерами. На Байконуре, конечно, ситуация совершенно иная: там все хотят стать космонавтами. В городе взлетающих ракет сохранилось наследие того космического величия.
— В прошлом году вышел фильм «Вызов» Клима Шипенко, множество культурных проектов, в том числе и ваш, обращается к теме космоса. Насколько это влияет на общественное сознание?
— Мне кажется, что довольно сильно. Именно поэтому я и взялась за проект с отправкой арт-объекта в космос. Такие яркие вспышки нужны для привлечения внимания. Надеюсь, что это даст возможность множеству классных, в том числе и научных, проектов прозвучать и получить финансирование.
— Что объединяет космос и искусство?
— Для меня это вещи, неотделимые друг от друга. Для меня и искусство, и космос — это то, что связано с желанием осуществить какую-то глобальную мечту. И потому людям всегда интересно наблюдать за тем, что делают художники, и за тем, что происходит в космосе.
— Не потому ли космическая отрасль обратила внимание на современное искусство?
— Мне кажется, что современные компании, где работают молодые специалисты, в принципе увлечены культурой и искусством, новыми направлениями в музыке, в театре, живописи, в кино. Невозможно генерировать прогрессивные решения, когда ничем не интересуешься. Отсюда пошло веяние привлекать людей из других сфер для различных коллабораций. Компания «Спутникс» изначально обратилась ко мне, чтобы заказать картину. И только потом я им предложила запустить искусство в космос и стать флагманом в этом направлении. И они, как ни странно, согласились.
— Вы сами инициировали сотрудничество с Роскосмосом, придумали проект для «Спутникс». Насколько художник должен сам выступать с подобными предложениями, придумывать коллаборации, становиться организатором того или иного проекта?
— Скажу по своему опыту: если не быть инициатором, то вообще ничего не получится. Конечно, я знаю, сколько стоит отправить арт-объект в космос, и в случае со «Спутникс» скорее рассчитывала на отрицательный ответ, но в итоге нам удалось реализовать действительно стоящий проект. Иногда людей просто надо чуточку подтолкнуть, и все получится.
Понимаете, сейчас такое время, что нужно участвовать в различных коллаборациях с брендами, проводить лекции, встречаться со множеством людей и всячески заявлять о себе. На художника, который будет сидеть у себя в подвале, просто никто не обратит внимания.
Если бы меня спросили, как я представляю идеальный вариант работы, то я бы ответила, что хотела бы сидеть где-то у моря, писать картины, делать какие-то арт-объекты и иногда ездить в экспедиции и на презентации своих проектов. Но так, к сожалению, невозможно. Нужно постоянно быть в движении.
— Помимо привлечения внимания к теме космического мусора какой месседж вы вкладываете в своего осьминога?
— Нам хотелось показать, что космос значительно ближе, чем кажется. МКС находится всего в 400 км от Земли, у меня дача дальше от Москвы. Так вот наш осьминог станет эдаким связующим звеном. Все три года, что он будет находиться на орбите, люди смогут следить за ним, смотреть на его фотографии на фоне Земли. Достаточно будет просто скачать приложение. А так как это все-таки произведение искусства, то в это будут вложены дополнительные смыслы.
Фото Анастасии Миро
— Почему у осьминога такое имя — Octo-Pax?
— Во-первых, это созвучно с латинским названием осьминога — octopus. Во-вторых, слово pax означает «мир», что можно трактовать как сближение нашего мира с космическим. В-третьих, pax с английского можно прочесть как «пассажир», а кто наш осьминог, как не пассажир спутника. Вечный пассажир, который уже не вернется. По задумке, скульптура сгорит в атмосфере.
— Не жалко навсегда прощаться со своей работой?
— Как ни странно, нет, потому что таким образом мы покажем, что новое поколение спутников не является космическим мусором. Они полностью отрабатывают все свои задачи и просто сгорают без следа. Мне очень важно данное высказывание. Кроме того, думаю, что наш осьминог надолго останется в памяти и в различных арт-объектах.
— Тогда как вы планируете сохранять эту самую память?
— Ко Дню космонавтики откроем выставку, которая будет посвящена нашему Octo-Pax. Там будут в основном картины, так как я художник-гиперреалист. Кроме того, мы договорились с каршерингом Ситидрайв, где можно будет приобрести копию нашего осьминога. Возможно, будут какие-то видеоработы, отснятые уже в космосе. Ну и мы также планируем снять фильм про людей, которые живут «в краю падающих звезд» на Алтае и на Байконуре. Это будут истории тех, кто использует космический мусор в быту. Например, я лично знаю тех, у кого собачья будка сделана из ненужных кусков ракет или теплица выстроена из старого контейнера.
— Получается, что одна акция потянула за собой выставку, запуск фильма, выпуск мерча и многое другое. То есть будущее за такими мультижанровыми проектами?
— Да, я в этом уверена. Более того, это дает художнику возможность развернуться в полную силу. В своих фантазиях мы очень многое чего хотим сделать, но нам не хватает инструментов. А соединив разные техники, например скульптуру и живопись, можно по максимуму показать все, что хочется.
— Правда ли, что вам удалось побывать в корпорации Илона Маска? И как вы в целом относитесь к его деятельности?
— Такие люди, как он, являются двигателями прогресса. Понимаете, во многом это напоминает историю «Энергии — Бурана». Программу придумал Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский, а затем объединил вокруг себя многих талантливых ученых и инженеров. Именно поэтому тогда все так быстро развивалось и имело такой мощный импульс.
То же касается Маска. Да, сам он не авиаконструктор и не может построить ракету, но он способен собрать тех, кто благодаря ему это сделает. Он знает, как привлечь на свою сторону умных и талантливых людей. Его компания производит впечатление даже на тех, кто к нему относится очень скептически. Там работают люди, которые просто заряжены любовью к космосу и к тому, что они делают. Маск перестроил площадку, которая раньше была сделана под программу «Аполлон», под свои нужды и начал пробовать. Мне очень понравилось, что они не боятся совершать ошибки. Думаю, что именно эта его манера делать все как бы играючи, как бы не всерьез людей и бесит. Многие просто не могут поверить, что так тоже можно. И это вовсе не значит, что он легкомысленно относится к своей деятельности. Отнюдь. Его проекты максимально амбициозны, и он не боится об этом говорить. У нас, кстати, тоже есть не менее грандиозные вещи, но мы о них не рассказываем.
— Ну а все-таки сложно было попасть к Маску?
— Тут все как с запуском скульптуры в космос, оно как-то само сложилось. Три года назад я довольно часто бывала в США и много ездила по разным знаковым для космоса объектам. Как-то мой друг во время очередной экскурсии предложил попробовать заехать в SpaceX. И нам это удалось: ребята-инженеры с радостью показывали нам свои разработки, с упоением рассказывали, чем занимаются, а затем и вовсе подвели меня к Маску, и он пожал мне руку.
— А как же быть с извечной космической гонкой между Россией и Штатами?
— Думаю, что здесь все несколько сложнее. Космос привлекает отнюдь не только нас и американцев. Множество стран работают над его освоением. А если говорить о гонке, то сегодня соперничество идет за покорение Марса.
— Почему людей так тянет в космос, если мы со своей-то планетой не до конца освоились?
— Есть люди, которые просто не могут усидеть на месте. Думаю, что могу и себя к ним отнести. Сколько бы всего ни было на Земле, их все равно тянет к звездам. Космос — это нечто неизведанное и очень притягательное. И хотя полеты в космос стали уже чем-то отработанным, мы там даже кино уже сняли, все равно это еще только самое начало его освоения. Плюс прав был Лем: человек и в космосе ищет человека. Мы ищем жизнь на других планетах.
— Хорошо, как вы видите продолжение своей космической одиссеи? Чего бы хотелось добиться, условно, через пару лет?
— Меня фантастически манит космос, так что я уверена, что продолжу развиваться в этом направлении, и отправка осьминога на орбиту — это только начало.
Автор Ксения ПОЗДНЯКОВА
