Палехская традиция существует уже несколько веков. Отсчет принято вести с XVII века, когда Палех стал центром иконописи. За более чем три столетия менялись эпохи, государственное устройство, экономические модели, а промысел, словно иллюстрируя латинское выражение Vita brevis, ars longa – «Жизнь коротка, искусство вечно», – продолжал жить, наполняя повседневность смыслом и красотой. Время оказалось над ним не властно. Но окончательно подчинить себе бег минут удалось в 2020 году, когда компания «Глобал Рус Трейд» решила открыть часовую мануфактуру. Сегодня каждая модель Palekh Watch уникальна и не имеет аналогов. IPQuorum поговорил с основателем бренда Анной Нестеровой.
– Председатель совета директоров и основатель экспортной электронной торговой площадки «Глобал Рус Трейд», руководитель рабочей группы от России по цифровой экономике Делового совета БРИКС. Как в сферу ваших интересов попал Палех?
– Работой с народно-художественным промыслами «Глобал Рус Трейд» занимается уже более 5 лет. В области НХП насчитывается более 1000 (535 из них составляют объединения и товарищества, 437 – индивидуальные предприниматели и 78 организаций, входящих в федеральный перечень НХП). Мы сотрудничаем со всеми. До начала СВО в основном занимались продвижением наших за рубеж. При этом надо понимать, что значительная часть изделий НХП не имеет высоких потребительских свойств, то есть утилитарно их использовать сложно. Что такое, например, Палех? Это иконы, миниатюры из папье-маше и шкатулки. Иконы пользовались спросом всегда, а шкатулка на сегодняшний день предмет не слишком утилитарный. Собственно, тогда у меня и появилась идея создать современное и практичное изделие НХП.
Плюс, когда приезжаешь на производство и видишь, каким трудом создаются эти шедевры, сколько души и таланта люди в это вкладывают, это не может не тронуть. Если вернуться к Палеху, то нас свела какая-то синергия. Представители «Объединения художников Палеха» были готовы, сохраняя традиционную роспись, создавать нечто новое и утилитарное, идти на эксперименты. Человеческий фактор, конечно, сыграл очень важную роль в нашем сотрудничестве. Но нельзя забывать и о религиозной составляющей. Здесь все художники благословленные, поскольку иконы пишут. Мне близок этот сакральный смысл творчества.
Мысль о часах возникла не сразу, ведь создать лаковую миниатюру на маленьком циферблате крайне сложно. Далеко не каждый художник может это сделать, с нами сейчас сотрудничают четыре мастера, каждый из которых незаменим. До нас такого никто даже не пробовал.
– А какие варианты были до часов?
– Мы пробовали делать ручки, заколки, ежедневники – много чего. Но, как я всегда говорю, нет проблемы придумать продукт, сложно придать ему ценность в глазах покупателя. Если говорить об отечественном рынке, то у нас люди привыкли потреблять все западное. Им почему-то кажется, что их пластиковое и яркое – непременно крутое, а наше – не пойми какое. Но тут нечему удивляться, нам тридцать лет красивыми рекламными слоганами вбивали в голову, что здесь ничего нет и быть не может. Мы себя совершенно не ценим и не уважаем. И это очень хорошо видно на примере НХП. Люди приходят и спрашивают: «А почему у вас так дорого?». И даже мысли не возникает, что перед ними ручная авторская работа, что мастер вложил в это время, силы, талант. Но вот что странно – никому в голову не придет задать тот же вопрос в бутике Cartier или Tiffani. А что так дорого? Ни золото, ни камни столько не стоят. Но нет – никто не возмущается.
– И как изменить это отношение?
– Нужно работать с потребителем и с нашим представлением о самих себе. Сейчас самое время. На фоне попыток отмены русской культуры интерес к ней высок как никогда. И на этой волне нужно популяризировать наше искусство, наш русский код. Объяснять, каким он был, какой есть, как его можно использовать в быту. При правильном донесении наших идей, при грамотной их упаковке наши народно-художественные промыслы будут покруче самых распиаренных брендов. Например, Дятьковский хрусталь ни в чем не уступает, а во многом и превосходит именитую Baccarat. Но там умеют себя коммерциализировать, делать красивую обертку, создавать модный продающий контент. Этому нам еще предстоит научиться.
Давайте для примера возьмем дом Hermes. Отвечая на вопрос, в чем ценность бренда, их представители подчеркивают, что это семейная компания с богатой историей. Так у нас за каждым промыслом такая история стоит, такие имена – ничего придумывать не надо. Если брать наш промысел, то это и иконопись, традиции которой восходят к XVII веку, и Гёте, который здесь миниатюры себе заказывал, и Горький, спасший промысел после революции, и так далее. И так везде. Просто под все нужно создавать ценность и грамотно ее доносить до людей. Если мы ищем секрет, то никакого секрета нет.
Фото компании Palekh watch
– Как думаете, почему у нас такие проблемы с брендингом, позиционированием, пиаром, маркетингом и, в целом, с умением продавать?
– Это опять же объяснимо. У нас в стране долгие годы была плановая экономика. Что государство заказывало, то предприятия и производили. За последние 30–40 лет мы немного научились смотреть в сторону потребителя, понимать, как с ним коммуницировать. Опять же у нас долгие годы считалось, что маркетинг и пиар – это нечто несерьезное. Престиж профессии поднялся в последние лет десять. Но на рынке по-прежнему дефицит – грамотного маркетолога, эсэмэмщика днем с огнем не сыщешь.
– В интервью вы много говорите о дизайне, если можно так назвать палехскую роспись. Но кто делает механизм для ваших часов?
– Я всегда делаю акцент на том, что мы постоянно ищем баланс между точностью и искусством. Есть часовые бренды, которые заточены на создание эксклюзивных механизмов и корпусов. Это их конек. Мы же скорее ратуем за сохранение промысла, за высокое искусство росписи, которую очень сложно уместить на такой небольшой поверхности. А потому если говорить о технической стороне дела, то мы сотрудничаем с часовым заводом «Восток» и некоторыми другими компаниями. Сейчас мы стараемся максимально заместить все импортные составляющие. Например, специально под нас идет процесс изготовления особого сапфирового стекла. А финальную сборку осуществляют уже наши мастера.
– Выступая на Российской креативной неделе, на заседании комиссии Госсовета по направлению «Культура» вы сказали, что в НХП наблюдается дефицит кадров и что у вас есть предложение, как можно было бы выстроить целевое обучение новых мастеров. Первое: как? И второе: удалось ли вам получить какой-то официальный ответ на это предложение?
– Мое предложение сейчас рассматривается. В чем оно состоит? Мне бы хотелось, чтобы студенты творческих вузов получали распределение и хотя бы год, а лучше три, работали на профильном предприятии. При этом я ни в коем случае не считаю, что нужно людей заставлять. Важно, чтобы у руководителя предприятия была возможность платить мастерам достойную зарплату, а для этого нужно, чтобы у них были заказы. На голом энтузиазме долго не продержишься. А потому сейчас первично – обеспечить спрос на продукцию НХП. Будет спрос – будет и запрос на новых художников и более тесная работа с училищами. Вот тогда можно будет говорить о том, что если предприятие оплачивает обучение, то студент обязан отработать год или три на производстве. Иначе преемственность поколений будет утеряна.
Фото компании Palekh watch
– В мае в Центре «Зотов» на встрече креативного сообщества с президентом Владимиром Путиным вы не только презентовали бренд Palekh Watch, но и попросили о создании в селе Палех высшего образовательного учреждения. Есть ли уже какие-то результаты?
– Глава государства поддержал все инициативы, которые я озвучила. Он обещал поручить Управлению делами президента использовать продукцию народно-художественных промыслов для подарков, которые делает руководство страны, закрепить в законодательстве право использования в торговых марках географических наименований, если эти продукты произведены местными народно-художественными промыслами, а также создать в Палехе высшее учебное заведение. Сейчас мы ждем поручений. Как только они появятся, начнется активная работа.
Что касается самих часов, то там была представлена коллекция «Регионы России». Реакция первого лица нашей страны была очень хорошей. Это видно даже по тем сюжетам, что вышли по итогам встречи. Но, повторюсь, это не может не трогать. В каждом экземпляре есть душа мастера, есть эмоции и энергия, которые он вложил, когда создавал изделие. Именно это привязывает к нашему бренду, к концепции и философии, которую мы продвигаем.
– 2022 год был объявлен годом НХП. Внимание властей может изменить отношение к народным промыслам и помочь их перезапуску на современном витке?
– Конечно. Вы же видите, что тема вернулась в актуальную повестку. Крупные госкорпорации не только закупают изделия НХП для сувенирно-подарочного фонда, но и становятся акционерами предприятий. Не так давно АФК «Система» и Сбербанк приобрели по 37,5% в управляющей компании «Гжель». Сеть супермаркетов SPAR активно поддержала изделия Городецкой росписи. То есть крупный бизнес начал рассматривать промыслы не только в качестве соцпроекта, но и как инвестицию. Это позволит привлечь внимание и других инвесторов.
– Вы не раз говорили, что вас огорчает восприятие народных промыслов как «рашн-деревяшн». Почему?
– Мне кажется, что в этой фразе есть обесценивание труда мастера и наших традиций. В промыслах заложен сакральный смысл, они несут художественную ценность. И сли мы хотим вернуть уважение народному творчеству и промыслам, то и говорить о них нужно с уважением.
Фото компании Palekh watch
– Вы называетесь мануфактурой. Насколько заказчик может кастомизировать часы?
– Можно абсолютно все. У нас были самые разные заказы: от шаржа любимой женщины до самых разных хобби. Все очень просто. Приносите нам идею – это может быть картинка, набросок или полноценный эскиз. Мы берем ее в работу, адаптируем для циферблата и возвращаемся к вам с макетом. Если все нравится, то макет уходит к нашим художникам. Само собой, мы делаем персональные ремешки, кожа расписывается акрилом. Готовы также создать лаковую коробку для хранения часов, где можно повторить рисунок, который написан на циферблате, или сделать для нее отдельный эскиз.
– «Регионы России», «Сказки», «Балет», «Мировой океан» и так далее. Как формируются коллекции?
– «Регионы России» появились как раз в тот год, который был объявлен президентом годом НХП. Мы захотели изобразить страну в часах. Сказки – традиционный для Палеха сюжет. Бывает, что на создание коллекции вдохновляет конкретный заказ или личные предпочтения. Сейчас мы разрабатываем линейку, которая будет посвящена нашим великим композиторам.
– Если говорить о часах, где изображены иконы, то как они появились?
– Это была инициатива художников. Так как Палех издревле связан с иконописью, то мы посчитали это возможным. Мы не готовы запускать линейку, так как икона – вещь личная и сакральная. Однако на заказ мы их производим. При этом каждый образ уникален.
– Какие часы лично у вас?
– До недавнего времени у меня были часы с солнцем из коллекции «День/ночь», но так как клиентка хотела точно такие, как у меня, я их отдала. Так что сейчас я в поиске.
– Неужели вы никогда не делаете повторов?
– Нет. Все часы в единственном экземпляре. Каждая модель уникальна. И в этом тоже есть ее ценность. Мы не делаем даже авторских повторов. Если людям нравится конкретный узор, то, как правило, предлагаем иные сюжеты на выбор. Однажды у нас, правда, был случай, когда мы выкупили собственные часы, так как человеку требовалось определенное изображение Снежной королевы, а времени на разработку нового эскиза не было. Кстати, я всегда предупреждаю клиентов о том, что в случае возникновения у них сложной финансовой ситуации они могут обратиться к нам и мы готовы выкупить наши изделия, так как это – эксклюзив.
– Сегодня нейросеть может нарисовать практически все, что угодно. Что может противопоставить человек, мастер, художник?
– Я пока не вижу какой-то маломальской возможности обойти человека. Когда художник пишет картину, он не только вкладывает в нее смысл, но и проживает какую-то жизнь. Эмоции, которые его захватывают, и отражаются в картине. Именно это вызывает отклик. Даже когда вы приходите в музей современного искусства и то, что вы видите, допустим, вызывает у вас негатив, это все равно – эмоции. А вот нейросеть не вызывает ничего, даже мыслей. Пустота. Потому что как ни крути – это бездушная машина, которая не испытывает никаких эмоций, а значит, не может их и вызывать. Поэтому все это – сказки, что нейросеть будет что-то создавать. Задача искусства, которое создает человек, – вызывать эмоции. Положительные, отрицательные, но главное – живые и настоящие.
– Вы часто говорите о русском коде. Что вы под этим понимаете?
– Это совокупность понятий, из которых проистекает наша идентичность, то, на что мы опираемся. Здесь и наши традиции, и религия, и целый набор факторов, которые дают нам уникальность как этносу. И промыслы играют здесь далеко не последнюю роль. Все эти узоры, орнаменты, то, как мы их используем. Все это не просто так. Понимаете, когда люди используют культурный код в бессмысленном ритуале, то это становится оскорблением нашей культуры. Например, можно ли использовать павловопосадский платок в качестве скатерти? У нас же как: раз красиво, то постелили на стол, самовар поставили, чайник с чашкой водрузили. Это культурный код? Наверное, да. А поведение бескультурное. Потому что платок имеет в нашей культуре сакральный смысл. Знание таких моментов и может помочь отличить культурного человека от бескультурного. Причем бескультурный он потому, что ему об этом никто нигде не рассказывал. А надо, чтобы ребенок с детства был погружен в наши традиции, понимал, откуда они пошли. Причем делать это нужно без назидания, чтобы он не зевал и не скучал, а хотел с друзьями поделиться. Ведь одно дело, когда я приехала на экскурсию, а другое – когда ребенок, которому за его 10–11 лет об этом ничего не рассказывали. Это очень важный воспитательный момент, который закладывает фундамент будущего. У такого ребенка потом и смыслы совсем иначе усваиваются, к жизни он иначе относится. Тут нужна слаженная работа министерств образования и культуры. Сейчас же о художественных промыслах нет ни слова ни в одном учебнике. А без них о каком русском коде мы можем говорить.
– Если спрошу про планы на будущее, то чего бы вам хотелось, скажем, через год?
– Хотелось бы, чтобы талантливая молодежь пришла к нам работать. Чтобы они пробовали, развивались, предлагали что-то новое. Сейчас это наша основная задача – объединение художников Палеха и привлечение молодежи. Я хочу, чтобы через год мы встретились и на ваш вопрос: «Анна, а сколько молодых художников на вас сейчас работает?» я бы могла ответить – «трое». Или – «четверо». Это был бы успех, и я была бы максимально счастлива.
Автор Ксения ПОЗДНЯКОВА
