Особенностью юбилейной «Арт Москвы» стал отдельные стенд Агентства креативных индустрий. Его заняли 15 начинающих современных художников, которых отобрал экспертный совет в процессе опен-колла. Одним из этих художников стала Ольга Махно. Мы попросили ее рассказать о своем творческом пути, роли, которую играет школа для современного художника, и сотрудничестве с АКИ.
— Вы учились в Universal University на направлениях «современное искусство» и «иллюстрация». Расскажите, почему вы выбрали именно это место?
— Когда мы выбираем школу (в широком смысле слова), мы выбираем кураторов и менторов — людей, восприятие мира которых нам либо близко, либо настолько отличается от нашего, что хочется научиться смотреть так же. Значит, выбираем по любви. Так я и попала в Universal University.
Мне как художнику были очень важны оба факультета: Московская школа современного искусства, направление «современное искусство» под кураторством Михаила Левина, и Британская высшая школа дизайна, курс иллюстрации Виктора Меламеда и Татьяны Иванковой.
Конечно, учиться на двух программах параллельно — это не универсальный и точно не самый легкий путь, но для меня это стало значимым объединением разных стратегий и подходов к искусству, разных мастерских и задач. А еще возможностью посмотреть и на свою практику с нескольких сторон, понять, кто же я. На последний вопрос я все еще ищу ответ — возможно, он лежит между этих двух противоположных векторов.
— Думали ли вы в детстве, что будете заниматься искусством?
— Я стала рисовать и сочинять истории, когда была маленькая — без этого я себя уже не помню. Но я никогда не задумывалась над тем, почему должна и должна ли стать художником. Не ставила это под вопрос. Наверное, я слишком закрытый человек и искусство — мой язык, почти единственно возможный для меня способ коммуникации с миром, с любимыми. Конечно, у меня были периоды, когда хотелось замолчать, но паузация — тоже своего рода высказывание.
— Какие художники произвели на вас сильное впечатление и, возможно, повлияли на ваше творчество?
— Ансельм Кифер. Я рада, что видела его работы во Дворце дожей. Ноябрьский ливень хлестал тогда так, что все опасались «большой воды». В залах пахло этим дождем и масляной краской, словно работы еще не просохли. Казалось, что ты попал в мастерскую, где работа не прекращается, где ты смотришь не на финал, а на точку в середине пути.
Фото предоставлено пресс-службой АКИ
— На ярмарке «Арт Москва», где вы представляли секцию Агентства креативных индустрий, у вас было представлено три работы: серия полотен «Перекати-поле», инсталляция «Intermezzo» и арт-объект «Сыграй мне на сопилке про наш лес». Почему выбрали именно их?
— Выбирая работы для экспозиции стенда, я в первую очередь хотела создать цельное высказывание, чтобы у зрителя не было ощущения дребезжания случайных смыслов.
Основная тема моей практики — пространство безвременья, состояние до эмоции. Некое место, где мы можем без спешки рассмотреть события, вещи, себя и окружающих людей в каждую секунду бытности. Мне важна категория памяти, разорванность, фрагментарность ее структуры. Наши с ней взаимоотношения. Так я начала работать в авторской технике рваного коллажируемого холста. Этот метод состоит из множества этапов.
Первый — аналитика, создания графики, живописи, фотографий, материалов памяти, которые становятся основной для последующих аналоговых многометровых коллажей. Затем полученные работы наносятся как принт на холст (это для меня достоверная, задокументированная часть воспоминаний). Третий этап — это перформативное разрывание ткани и пересбор коллажа вживую на холсте, без эскизов, по наитию, но уже из ткани (то, как мы взаимодействуем со своим банком памяти, жонглирование фактами и событиями). Последний этап — полотно полностью покрывается живописью, трансформируясь, искажаясь, ретушируясь или затираясь. В результате на готовой работе живопись маскируется под принт, а принт — под живопись.
Как и в жизни, память не всегда достоверна: какие-то углы сглажены, какие-то лица размыты, какие-то предметы с годами стали слишком выпуклы. Например, от одного из самых болезненных воспоминаний осталось в памяти треснувшее старинное блюдо, а что было еще — подернулось пеленой.
Фото предоставлено пресс-службой АКИ
— Современные художники часто создают непривычные для массовой аудитории объекты. Насколько, на ваш взгляд, их сложнее монетизировать, чем традиционные формы искусства?
— Один из моих основных медиумов — перформанс. Эту форму люди зачастую не воспринимают как произведение искусства, которое можно купить. Хотя, конечно, есть возможность приобрести фото- или видеодокументацию перформативных работ, и я рада, что среди моей аудитории все больше людей, которые готовы это делать.
Кроме того, я работаю с гибридами медиумов, сочетая абсолютно разные техники и материалы: например, классическая живопись, но на плавнике. Поиск языка, поиск слов, которые можно использовать в разговоре со зрителем, — это постоянная, ежедневная работа. Конечно, для людей в этом есть что-то непривычное, но, на мой взгляд, это удача. И именно за этим придут к тебе, а не к кому-то другому.
Другой важный для меня момент — это коллаборации с другими художниками. Я верю, что культура — это общая работа, поэтому я очень рада приглашениям других авторов создать совместное высказывание. Например, меня часто привлекают как перформера.
На стенде «Арт Москвы» можно было увидеть документацию моей коллаборации с художницей Оксаной Рейман. А еще есть планы на несколько совместных проектов с другими авторами.
— 23 апреля закончилась ярмарка «Арт Москва». Как всё прошло?
— Постоянный многочасовой ежедневный контакт с очень и очень разной аудиторией — сильное впечатление. Хотя я постоянно принимаю участие в выставочных проектах, резиденциях и artist talk, формат ярмарки для меня новый и сложный. Чувствуешь себя чересчур на виду. Над этим мне только предстоит поразмыслить.
Помимо продаж появилось много новых и важных контактов, интересных предложений. А еще я лишний раз убедилась в том, как важно моему зрителю слово: читая описания проектов в каталоге, многие подчеркивали, что текст является неотделимой частью моих работ. Это очень ценно для меня.
— Насколько такие ярмарки важны для начинающих современных художников?
— Каким бы интровертным ни был художник, выход к зрителю всегда необходим. Это диалог, это возможность коммуникации, о которой я говорила выше. Современным художникам необходимы площадки для высказываний, точки соприкосновения с аудиторией — чем больше и разнообразней, тем лучше. Например, без инициативы АКИ я бы не приняла участие в «Арт Москве» и не открыла бы для себя такой формат развития и взаимодействия не только со зрителем, но и с комьюнити.
Фото предоставлено пресс-службой АКИ
— Что начинающим современным художникам необходимо делать для продвижения на рынке? И что делаете вы?
— Много-много-много работаю. Открываю новые материалы, анализирую, экспериментирую — пытаюсь найти самые верные слова, чтобы быть понятой. Я принимаю участие в большом количестве проектов — спасибо комьюнити, которое образовалось вокруг меня. Многие предложения поступают напрямую, не через опен-коллы. Но я очень благодарна программе «Арт.Практикум» от АКИ, в рамках которой пересмотрела необходимый для каждого художника пул документов: портфолио, стейтмент, CV.
Автор Маргарита ЗАХАРОВА
