Российская анимация сейчас на взлете: по оценкам специалистов, производство контента (в основном сериалов) каждый год растет примерно на 20%. Увеличивается и количество вузов и колледжей, где можно получить заветную корочку — входной билет в анимационную индустрию. Но вот беда: людей все равно катастрофически не хватает. По словам представителей всех без исключения студий, приехавших на 29-й Открытый фестиваль анимационного кино в Суздале, именно кадровый голод — главная головная боль российской анимации сегодня.
Тем не менее, пообщавшись на смотре со студентами и выпускниками, корреспондент IPQuorum выяснила странную особенность: по их словам, найти работу по специальности практически невозможно. В чем же причины такого парадокса? Давайте попробуем разобраться.
Что не так с факультетами анимации?
Анимационные факультеты сейчас везде — практически в любом регионе. Их открывают даже в университетах, которые никогда не имели отношения к гуманитарному образованию. Один из примеров — ДГТУ (Донской государственный технический университет), фокусирующийся на инженерных специальностях. Или знаменитая «Плешка» — Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова: здесь буквально пару лет назад открылась Высшая школа креативных индустрий, где учат в том числе и созданию анимации.
Но вот беда: единых стандартов анимационного образования как не было, так и нет. Это значит, что каждый вуз или колледж готовит студентов по тем программам, которые сумел разработать сам. Конечно, в идеальном варианте кафедры взаимодействуют с крупными анимационными студиями (или хотя бы учитывают их рекомендации), однако такие возможности есть не всегда. Поэтому учебные заведения выкручиваются как могут.
Более того: за два года (время обучения в магистратуре) научить анимации с нуля невозможно даже очень одаренного человека. Это крайне сложно сделать и в рамках специалитета — бакалавриата (четыре года). Ведь анимация неоднородна: к примеру, техника перекладки или работа в современных программах — это две огромные разницы. Значит, нужно фокусироваться на чем-то одном. Однако узконаправленные специальности вызывают меньший интерес у абитуриентов, не готовых платить огромные деньги за профессию, о которой они практически ничего не знают. А так как для большинства учебных заведений анимационное образование по факту оказывается убыточным, снижать плату или терять потенциальных студентов они не готовы. В итоге выпускники умеют всего понемногу — и ничего конкретно.
Еще одна головная боль — ПО. Новые факультеты не могут купить лицензионные зарубежные программы, а предлагать своим ученикам «пиратские» версии не имеют права. Отечественных же аналогов как не было, так и нет (да, они активно разрабатываются, но внедрение в широкую учебную практику — вопрос даже не завтрашнего дня). Заканчиваются лицензии и у тех факультетов, которые приобрели лицензии до 2022 года. Что делать дальше — не знает никто.
Но даже если у вуза нет проблемы с ПО, они учат студентов с упором на какую-то одну конкретную программу, например Mayer. Но студии работают в разных программах, кто-то вообще использует для создания анимационных сериалов игровой движок — и что делать выпускнику? Или срочно переучиваться, или искать тех, кто выпускает проекты в тех ПО, на которых его учили.
И, наконец, кадры. Вузы и колледжи задыхаются без «играющих тренеров», то есть аниматоров-практиков. Однако те, кто плотно занят на производстве, в педагогику не идут: у них нет ни времени, ни финансовой заинтересованности (студии востребованным профессионалам платят значительно больше, чем университеты). Те же, кто согласен тратить свою жизнь на студентов, или не имеют педагогического диплома (без него преподавать официально никто не имеет права), или от реального производства далеки. Таким образом, на месте профессоров и кураторов оказываются вчерашние студенты, пороха не нюхавшие, или аниматоры, работавшие в лучшем случает лет пять-семь назад. Однако анимация развивается семимильными шагами, поэтому знания даже трехлетней давности — это багаж вчерашнего дня. В итоге ученики активно изучают вчерашний день, а о дне сегодняшнем имеют крайне смутное представление.
Что не так со студентами?
На факультеты анимации поступают по разным причинам. Часть абитуриентов выбирают профессию вполне сознательно: они, как правило, еще школьниками несколько лет занимаются в детских анимационных студиях, поэтому имеют кое-какую базу. Но есть и те, кто приходит «со стороны». Кто-то выбирает вуз-колледж по территориальному принципу (чтобы не ехать за образованием в другой район), у кого-то нет склонностей к экономике-юриспруденции-математике, а анимация кажется забавным занятием. Последних, кстати, довольно много — и с ними сложнее всего. Поступив, они выясняют, что учеба на «развлекательном факультете» требует огромного труда, а вкалывать они не готовы. Да и пахота за свои же деньги воспринимается как что-то несправедливое.
Финансовая составляющая — вопрос отдельный. Большое количество бюджетных мест есть только в паре ведущих вузов, во всех других в лучшем случае — одно-два. И при прочих равных они занимаются льготниками. Цена же за обучение — это в среднем 400 000 в год, и снижать ее у вузов возможностей нет: анимационное образование и так не окупается. В результате студентами становятся не самые одаренные или работоспособные, а те, кто способен найти нужную сумму или взять кредит.
После получения диплома происходит следующее: пытаясь устроиться на работу в анимационную студию, выпускник понимает, что его навыки не соответствуют запросам конкретного работодателя (чаще всего это связано с необходимостью осваивать малознакомое ПО), поэтому единственное, на что он может рассчитывать, — это курсы повышения квалификации или стажировки.
Такие курсы/стажировки есть на всех без исключения крупных студиях, которые вынуждены переучивать вчерашних студентов под себя. Занятия на них длятся от четырех недель до восьми месяцев (иногда дольше), гонорар за работу учащиеся не получают. Идти на такие «жертвы» готовы не все: начинающие аниматоры уже потратили 1,5 млн на образование и рассчитывают хоть на какие-то дивиденды от своих вложений. Да и приглашение к сотрудничеству после окончания стажировок/курсов получают далеко не все: в лучшем случае процентов 20-30 от всех поступивших.
Есть и еще один момент. Студии анимации постоянно жалуются, что выпускники не готовы работать в коллективе, но это немного неточная формулировка. Поступая во ВГИК, молодые люди относятся к анимации как к творчеству — и эта установка культивируется в них все годы учебы. Его воспитывают как Художника, как Творца, как Создателя уникальных произведений, где все творческие вопросы решает он, и только он. Однако Норштейны студиям не нужны. Им нужны люди, которые будут раскладывать файлы по папкам и правильно их подписывать. И даже если студия находится в поиске режиссера или сценариста, то это не значит, что им требуются Творцы. Они ищут людей, которые будут работать по жесткому ТЗ, в котором каждая буква согласована с отделом маркетинга и дистрибуции. К Творчеству такая работа никакого отношения не имеет.
Что делать в такой ситуации юным Норштейнам и Гарри Бардиным? Уходить в авторскую анимацию? Но в ней практически невозможно выжить: проекты снимаются только тогда, когда находятся инвесторы или гранты. Можно, конечно, совмещать: зарабатывать деньги на коммерческих проектах, днем рисуя шерсть бесконечным котикам из очередного сериала, а ночами пытаться создавать что-то свое. Самые стойкие так и делают, но на сколько лет их хватит? Кстати, это одна из причин, почему авторская анимация почти полностью стала женской: мужская психология требует зарабатывания денег, а «двойная жизнь» отнимает слишком много сил. Поэтому парни-аниматоры выбирают коммерческую анимацию или сбегают в гейминг: там гонорары выше в несколько раз.
Как бы то ни было, статистика пока такова: из десяти выпускников анимационных факультетов в профессии остаются в лучшем случае один-два.
Что не так с анимационной педагогикой?
Чтобы стать скрипачом/гимнастом/артистом балета, нужно начинать заниматься почти с пеленок. В анимации этот принцип тоже работает, хотя и не так жестко. К счастью, возможность изучать азы мультипликации есть практически у любого малыша: детские анимационные студии сейчас есть в каждом городе, причем их количество постоянно растет. Но, как ни странно, именно этот буйный рост стал бомбой замедленного действия для всей индустрии.
Дело в том, что анимационная педагогика начала формироваться еще в советские времена, и у нее не было задачи готовить из детей мультипликаторов. Цель такой преподавательской деятельности — знакомство ребенка с окружающим миром, расширение кругозора, развитие мелкой моторики и т. д. Такой подход остался в анимационной педагогике и сейчас, поэтому руководителями студий становятся, как правило, не художники, а учителя. И это еще не самое страшное. Есть много студий, созданных фанатами и энтузиастами своего дела: их ученики влюбляются в анимацию навсегда. Но бывает и по-другому.
Беда в том, что сегодня львиная часть студий открывается по решению «сверху» — при детских садах и библиотеках. Жертвами таких решений становятся ни в чем не повинные воспитатели и библиотекари, анимацией никогда не интересовавшиеся. Такие студии они воспринимают как дополнительную нагрузку, ради которой — о ужас! — нужно снова садиться за парту. Ведь анимация — это не лепка из пластилина и не вышивание крестиком: ей необходимо учиться. Поэтому «жертв» почти насильно отправляют на специальные курсы, где они, не имея ни склонности, ни желания, обязаны за 12-15 занятий освоить с нуля абсолютно чуждый для них вид деятельности.
Другой камень преткновения — оборудование. Его библиотекам и детским садам приходится покупать самим. Естественно, выбираются самые дешевые варианты, устроенные по принципу «8 функций в одном» (мультистанки), работать на которых невозможно ни детям, ни взрослым.
Результатом всех этих страданий становится «уникальная» возможность для малыша приобщиться к созданию мультфильмов в режиме «20 минут в неделю» (таков норматив). Понятно, что после таких занятий у детей формируется крайне смутное представление об анимации — и это в лучшем случае. Гораздо чаще это представление негативное. Интерес убивается на корню — и одаренный ребенок, который в будущем мог бы стать востребованным аниматором, выбирает для себя другую дорогу.
Зато самое очевидное решение проблемы, которое обсуждается уже несколько лет, до сих пор остается лишь предложением. Его суть в том, что нужно открывать отделения мультипликации при художественных школах — и делать это при кураторской поддержке крупных анимационных продакшенов. Дети должны отбираться на конкурсной основе, а в качестве педагогов нужно приглашать художников-аниматоров. Тогда это будет не просто «кружок для общего развития», а знакомство с профессией — и первый шаг к ней. Выпускники же станут желанными студентами для вузов и колледжей, которым не придется готовить специалистов с нуля.
Автор Вера АЛЕНУШКИНА
