Наступившие школьные каникулы превратились в настоящую кинобитву блокбастеров: в прокат вышло одновременно две музыкальные сказки, претендующие на внимание и любовь семейной аудитории. Одна из них — «Алиса в Стране чудес», снятая по мотивам бессмертной книги Льюиса Кэрролла. В музыкальную канву фильму вошли песни, написанные Владимиром Высоцким для одноименного аудиоспектакля середины 70-х.
Чем отличается новая «Алиса» от литературного первоисточника? Есть ли у нее связь с картиной Бёртона? А как в проекте оказалась юная Анна Пересильд? С этими вопросами мы обратились к режиссеру Юрию Хмельницкому.
Фото предоставлено пресс-службой ЦПШ
— Юрий, когда вы приехали из Красноярска в Москву и начали изучать режиссуру, вы уже знали, какие фильмы хотите снимать?
— Мне казалось, что да. Но вначале меня тянуло в сторону авторского кино: мне казалось, что моя сильная сторона — визуальная. Но когда я снял свой первый короткий метр, мастера киношколы «Индустрия», где я учился, сказали, что это очень красиво, но абсолютно далеко от зрителя. Тогда я подумал, что, наверное, нужно двигаться в сторону зрительских фильмов.
При этом я не могу сказать, что привязан к каким-то определенным жанрам: меня в первую очередь трогает драматическая составляющая истории. Я думаю, что комедия — это хорошая драма, триллер — хорошая драма, даже мюзикл — тоже в каком-то смысле хорошее драматическое произведение, просто в нем есть свои особенности. Поэтому первая моя картина была в жанре музыкального кино, а сейчас мечтаю снять триллер или приключенческий экшен.
— Дмитрий Дьяченко, сделавший себе имя на франшизе «Последний богатырь» и «Чебурашке», тоже много лет хотел снять триллер… (и снял «Бешенство». — Прим. ред.).
— Видимо, все режиссеры, снимающие семейные сказки, мечтают снять триллер…
— Не могу не спросить по поводу вашего дебюта — музыкальной драмы «Лед-3». Вы вошли в уже раскрученную франшизу. Насколько волнительно было перенимать эстафетную палочку у Жоры Крыжовникова?
— Безусловно, было тяжело. Тем более что Андрей Николаевич Першин (он же Жора Крыжовников) преподавал у нас в «Индустрии». Тем не менее я сразу почувствовал, что креативная группа кинокомпании «Водород» — это мои единомышленники. Поэтому, с одной стороны, было волнительно, а с другой — я понимал, что мне есть, на кого опереться. И даже если я вдруг ошибусь, мне помогут исправить ошибки.
— А какие у вас были эмоции, когда вам предложили снять сказку Льюиса Кэрролла?
— После съемок «Льда-3» мне предложили три проекта — и два из них вопросов не вызывали: я понимал, как их снимать. Третьим проектом была «Алиса в Стране чудес» — и вот тут-то я не знал, как к ней подступиться. От этого незнания появилось чувство, что можно пойти ва-банк и сделать отличную хулиганскую историю. Да и Кэрролл, на мой взгляд, дает много свободы в плане интерпретаций. Эта свобода меня и подкупила. Плюс мощные тексты Высоцкого, на которые опирался изначальный сценарий и которые хотелось сделать близкими молодой аудитории.
Фото предоставлено пресс-службой ЦПШ
— Но ведь Кэрролл многолик: его сказки — причудливая паутина из философских размышлений и развернутых метафор. Что из этой сокровищницы оказалось вам наиболее близким?
— Да, из Кэрролла можно вытаскивать бесконечное количество смыслов, но мы оттолкнулись от темы, которая близка абсолютно всем. Это тема взросления, тема ценности времени, которое незримо утекает из наших рук. Поэтому наша Алиса входит в Страну чудес ребенком, а выходит подростком — именно этот момент мы подсвечивали сильнее всего. Ведь, как правило, мы сами не замечаем, как взрослеем: как учимся брать ответственность на себя, учимся любить, принимать эту любовь и не убегать от нее. Наша «Алиса» именно об этом.
Кстати, одна из причин, почему на главную роль мы утвердили именно Аню Пересильд, — это то, что во время съемок она сама находилась в периоде взросления. То есть в том хрупком уязвимом подростковом состоянии, когда человека очень легко сломать. И мы сами не знали, какой она выйдет из нашей Страны чудес. То есть по факту мы задокументировали процесс взросления артистки. (Улыбается.)
— Но у Кэрролла возраст героини примерно семь лет. Ваша же Алиса вдвое старше…
— Тут два аспекта: аудиторный и технический. Во-первых, мы, конечно, хотели говорить с более взрослой аудиторией. Во-вторых, мы искали артистку, которая бы выдержала весь путь: ей нужно было петь и танцевать, проживать мелодраматический конфликт, который был написан в сценарии, и много чего еще. Девочка в пять-семь лет таких нагрузок не выдержит. Плюс мы хотели затронуть тему первой любви, которая вызовет отклик у аудитории: каждый зритель, даже взрослый, хорошо помнит себя в этот период, помнит свое уязвимое состояние — и это поможет ему подключиться к происходящему. Подключить зрителя к маленькому ребенку и заставить его сопереживать малышу в течение двух часов — гораздо сложнее. Поэтому мы решили повысить возраст Алисы.
Хотя, если честно, это решение было непростым. Но мы провели большой кастинг, пробовали разные возрасты, и во время проб стало понятно, что 14-15 лет — вариант оптимальный.
Фото предоставлено пресс-службой ЦПШ
— Но наверняка вы выбрали Аню Пересильд на роль Алисы не только из-за возраста или выносливости. В конце концов, симпатичных пятнадцатилетних девушек не так уж и мало…
— На самом деле наш кастинг шел больше года. До меня актрис отсматривал другой режиссер, который изначально занимался проектом, и среди претенденток были и пробы Ани, которая на тот момент была еще совсем малышкой 12-13 лет. Лично я занимался кастингом месяца три-четыре, мы, кажется, позвали на пробы всех фактурных девочек, известных и неизвестных, которых смогли найти. И стало понятно, что Аня по многим параметрам сильнее других, поэтому мы под нее даже корректировали сценарий. Ведь если ты утверждаешь какого-то актера, а во время съемочного процесса понимаешь, что он не может решить ту или иную сцену, менять что-то кардинально уже поздно. Поэтому нам нужно было надежное решение, и Аня этим надежным решением стала. И мы ни разу об этом не пожалели.
— Юрий, верну вас к Кэрроллу. Я правильно понимаю, что ваша версия сильно отличается от первоисточника?
— Конечно, у нас много отличий, в том числе и сюжетных. Мы перенесли нашу историю в современность, в Москву, и рассказываем про девочку, которая живет рядом с нами и у которой есть проблемы в семье. Что касается первоисточника, то, на мой взгляд, это новаторское произведение для своих времен: Кэрролл шел дорогой парадоксов и аллюзий, включал в текст элементы, связанные с антисюжетом, избегал точных формулировок, месседжей и т. д. Поэтому трактовок его «Алисы» может быть бесконечное множество.
Нам же была нужна точная форма , которую примет зритель, найти сюжет, с которым можно будет работать по классическим законам драматургии. И мы придумали историю девочки, которую не принимает близкое окружение, у которой проблемы в семье и школе, проблемы с первой влюбленностью, от которой она пытается убежать, и т. д. Именно она попадает в Страну чудес, где сталкивается с известными персонажами: Герцогиней, Кроликом, Шляпником, и все они — это те люди, с которыми она вынуждена общаться в реальном мире.
— То есть Страна чудес — это проекция, созданная воображением героини?
— Именно. В облике Красной Королевы она видит маму, которая пытается ее контролировать, а Шляпник, находящийся в заточении в бесконечности, — это отец, который постоянно убегает. Мышь — школьная подруга, которая ее предает, и т. д. То есть реальные проблемы реальной Алисы перевоплощаются в героев Кэрролла. При этом всех оригинальных персонажей сказки мы сохранили, и тексты Высоцкого, к которым отнеслись очень бережно, — тоже. Поэтому зрители узнают и своих любимцев, и композиции Высоцкого, которые они наверняка слушали еще на пластинках.
— А чему учится Алиса, оказавшись в Стране чудес? Что в ней меняется?
— Она учится не убегать от проблем, а решать их. Учится любить, не убегать от своих чувств, а защищать их и бороться за них. Она учится принимать своих родителей и идти им навстречу. Учится общаться со своими одноклассниками, друзьями, подругами…
— Тогда задам «обратный» вопрос: чему учатся жители Страны чудес у Алисы? Или это воображаемый мир и влиять на него у Алисы не получается?
— Я считаю, что Страна чудес есть. Хотя у каждого подростка она своя. Что касается жителей нашей Страны чудес, то они учатся у Алисы смелости, правде, жертвенности… Ведь до ее прихода они застыли в бездействии, ибо время у них остановилось. Но вместе с Алисой в Страну чудес проникает и время, а вместе с ним — смерть и любовь, которые надо уметь принимать. В итоге герои осознают ценность каждой секунды — и все, что когда-то замерло в этой Стране, волшебным образом оживает.
— А какое главное чудо в Стране чудес?
— Одно из главных чудес, наверное, в том, что Алиса получает возможность встретить саму себя. Она учится быть честной с самой собой, учится слушать собственное подсознание, перестает оглядываться на мнение других людей. Мне кажется, это бесценно.
— Не могу не спросить про Тима Бёртона. Его «Алиса в Стране чудес» (2010) стала хитом мирового масштаба. Вы ориентировались как-то на ее поэтику?
— Я очень люблю Бёртона, и одна из причин, почему я не сразу взялся за «Алису в Стране чудес», — это его шедевры. В итоге наша креативная команда в самом начале решила, что на территорию Бёртона мы не пойдем, поэтому при разработке визуального языка мы старались отходить максимально далеко от его образности и стилистики. И дело не только в том, что переплюнуть Бёртона невозможно: мы искали собственную интонацию, выбирали более простые визуальные ходы и эффекты. Если у Бёртона много барочных элементов и компьютерной графики, то мы, наоборот, шли в сторону минимализма, простоты и визуального абсурда. И я уверен, что такой ход сработает.
Автор: Вера Аленушкина
