Без вознаграждений
Не секрет, что большую часть семян Россия сейчас импортирует. Существует весомый пул отечественных сортов пшеницы, кукурузы и сои. Однако овощные культуры почти полностью представлены иностранными сортами. За последние десять лет доля полей, засеянных импортными семенами кукурузы, выросла с 37 до 58%, подсолнечником — с 53 до 73%, сахарной свеклой — с 50 до 98%.
Одной из причин такой приверженности иностранному посевному материалу называют слабую взаимосвязь отечественной аграрной науки и практики. Многочисленные институты Российской академии сельскохозяйственных наук располагали когда-то мощными лабораториями, имели огромные опытные и производственные поля, но все это кончилось в 90-е годы ХХ века. Разработки Вавилова, опередившего свое время, никто не развивает — в том числе по причине правовой неопределенности в агрономическом секторе. Многие генные институты перепрофилированы в институты молекулярных исследований — следствие моды на молекулярную биологию.
Аграрии готовы перейти на выращивание отечественных сортов, как только они начнут соответствовать мировым стандартам. Но сегодня у российской аграрной науки отсутствует стимул выводить новые сорта. Во многом потому, что российский селекционер получает ничтожное — по сравнению с тем, что принято на Западе, — вознаграждение за свои изыскания, а сельхозпроизводители массово избегают выплаты даже таких копеечных авторских отчислений.
На Федеральную программу научно-технического развития сельского хозяйства до 2025 года, призванную снизить импортозависимость, выделено более 26 млрд рублей. Эффективность расходования этих средств будет оцениваться не только по объемам выпуска новой продукции, но и по числу публикаций, а также зарегистрированных объектов интеллектуальных прав. К несчастью, жизненно необходимая программа постоянно наталкивается на проблемы, связанные с особенностями правообладания в сфере отечественной селекции.
Проблема № 1. Наше — значит дешевое
Что бы ни заявляло государство о мерах поддержки сельского хозяйства, семеноводство сегодня в большей степени сосредоточено в коммерческих структурах. После того как страна вошла в рыночные отношения и в бюджет перестали закладывать финансирование на отрасли, которые могут обеспечить себя сами, вопрос уплаты вознаграждения за труд ученых, работавших над созданием сортов и гибридов, встал особенно остро.
В то же время история современной отечественной селекции способствовала формированию в среде российских аграриев уверенности, что за селекционные достижения платить авторам они не должны. Часто само понятие «вознаграждение» воспринимается как нечто второстепенное и необязательное, дополнение к государственному финансированию. Показатель патентной активности научных организаций в области современных биотехнологий растений в России составляет менее 1% от заявленного в США и Китае.
Исправлять это положение, по мнению участников рынка, необходимо уже на уровне национальной психологии. Ведь до сих пор остается сильным ложный стереотип (не только у нас, но и на Западе), что все российское должно быть дешевым. Выплаты вознаграждений в отечественной селекции практически символические, а доходы от них в разы меньше, чем от продажи семян.
В то же время необходимо понимать, что сельхозпроизводство — это относительно низкодоходный и рискованный бизнес. Львиная доля добавленной стоимости, например, уходит на средства производства: закупку семян, удобрений, химии и прочих ингредиентов. Опыт развитых стран показывает, что селекция развивается успешно только там, где ученые-селекционеры располагают собственными, не государственными, средствами, полученными благодаря вознаграждению за использование их интеллектуального труда.
В развитых странах основные сорта семян патентоспособны и сертифицированы. Они проходят специальные тесты на отличимость, однородность и стабильность. Существуют налаженные взаимоотношения между селекционером и теми, кто испытывает, охраняет сорт, производит оригинальные и репродукционные семена, сертифицирует и т. д. Например, во Франции существует объединение селекционеров SICASOV. Оно защищает их права, контролирует использование сортов и гарантирует получение вознаграждения за разработки.
Проблема № 2. Когда помощь во вред
В 2018 году, желая помочь сельхозпроизводителям выживать в новых условиях, наше правительство ввело так называемую «фермерскую льготу». Она позволяла покупателю семян не платить селекционерам отчисления первые два года.
Получалось, что автор добротного сорта на законных основаниях лишается денежного вознаграждения за свои труды и не имеет возможности и средств развивать новые перспективные сорта конкурентоспособной продукции, предназначенной в том числе и на экспорт.
По прошествии полутора лет фермерская льгота популярной не стала и постоянно подвергалась критике. О ней слышали не более 15% аграриев, а те, кто знает, пользуются, но по прошествии двух лет продолжают игнорировать выплату авторских отчислений.
Дошло до того, что Национальный союз селекционеров и семеноводов выдвинул инициативу об отмене данной меры поддержки.
В 2020 году соответствующие поправки были внесены в Гражданский кодекс. Теперь льгота распространяется только на средний и малый бизнес, и только если хозяйство (или гражданин) использует сорта российской селекции для собственных нужд, а не для продажи. Субъекты же крупного бизнеса обязаны оплачивать селекционные сборы.
Впрочем, даже два года, которыми ограничена фермерская льгота, играют большую роль для селекционера. Но на практике происходит вот что: научные учреждения, занимающиеся селекцией, не получают достойного вознаграждения и живут лишь за счет бюджетных отчислений. На эти средства содержатся лаборатории, закупается оборудование, из них же оплачивается труд лаборантов и техников. В отрасли большая текучка кадров из-за низкой оплаты труда. И даже развитые научные разработки, которые у России, безусловно, есть, редко находят практическое применение.
Это во многом связано и со слабым сельскохозяйственным маркетингом. Зарубежные сорта семян преобладают на российском рынке еще и потому, что местный аграрий лучше о них осведомлен: иностранные компании умеют продвигать и продавать свои селекционные достижения и делают это совместно с пиаром научных достижений.
Кроме того, в мире принято, что частные компании помимо семеноводства занимаются еще и реализацией своей продукции. Конкурентоспособные сорта они доводят до рыночного результата. Чем быстрее отечественная селекция подхватит этот опыт, тем больше шансов вернуть позиции на внутреннем и внешнем рынке семян.
«Лучше сегодня заплатить своим ученым, чем в будущем втридорога покупать у иностранных»
Некоторые аграрии считают, что повысить собираемость авторских вознаграждений можно за счет введения сбора за использование репродукционных семян на внутреннем рынке на законодательном уровне. Репродукционные семена получаются при ежегодном размножении оригинальных первичных звеньев семеноводства. Это принято во всех развитых странах мира. В этой нише ставка вознаграждения, как правило, в два раза ниже, но, учитывая размеры российских посевных площадей, сумма может получаться весьма весомой. И самое главное — это гарантированный источник финансирования прикладных научных разработок, не зависящий от госбюджета.
Импульс отечественной селекции может придать также введение моратория на внесение иностранных семян в российский Государственный реестр селекционных достижений — минимум на пять лет. Так считает Салис Каракотов, академик РАН, генеральный директор АО «Щелково Агрохим», крупного производителя химических средств защиты растений. Он отмечает, что иностранные поставщики со всех сторон рвутся на наш рынок и регистрируют сотни наименований. При этом часто они не улучшают качество продукции, а годами занимаются ребрендингом одного и того же сорта.
По мнению ученого, найти российских инвесторов, заинтересованных в создании конкурентоспособных отечественных сортов, вполне реально. Россия способна даже превысить ориентиры, намеченные Доктриной продовольственной безопасности в 2020 году (согласно документу, уровень самообеспечения по семенам должен быть не меньше 75%) и наполнить рынок своими селекционными разработками сои и кукурузы.
Необходимо найти баланс между возможностью компенсировать свои затраты на изобретение высокоурожайных сортов и дальнейшим развитием. По словам Каракотова, российская селекционная наука должна заставить себя уважать и государство, и агрохолдинги, и частных аграриев. Они должны понимать, что лучше сегодня заплатить своим ученым, чем в будущем втридорога покупать у иностранных. Это задача прежде всего для отраслевых союзов, которые должны добиваться, чтобы вопрос об авторском вознаграждении, и особенно отчислениях за «внутрихозяйственные» семена, постоянно присутствовал на страницах специализированных СМИ, звучал на крупных мероприятиях.
Но самое главное в деле возрождения российской селекции, конечно же, регуляционная политика. По мнению Аркадия Злочевского, президента Российского зернового союза, ее необходимо срочно менять. В пример он приводит постоянно конкурирующую с Россией (особенно по пшенице) Турцию, где руководство страны 30 лет назад поняло, что генетика не бывает дешевой. Рынок семян и селекционных достижений необходимо правильно мотивировать. Тогда можно занять второе место в мире по экспорту семян, не имея даже собственной генетики и селекции. У Турции именно так и получилось, а отечественный агропром, имея богатейшие коллекции и генетические банки, впал в импортозависимость и везет семена в том числе из этой страны.
Следование Доктрине продовольственной безопасности позволит избежать превращения российского агрокомплекса в экспериментальное поле, засеянное гибридами импортных семян, и поможет России определиться со своим местом на глобальном продовольственном рынке. Однако для этого нужны системные изменения. Эксперты НИУ ВШЭ совместно с ФАС России провели в 2020 году анализ селекционно-семеноводческой отрасли и пришли к выводу, что она находится в системном застое. Для выведения российской селекции на достойный уровень потребуется 10‒15 лет, нужны крупные инвестиции в технологии и производство, необходима помощь государства в структурировании отрасли. Реальный объем инвестиций в российскую селекцию сегодня в десять раз ниже стоимости, которая здесь потенциально может создаваться.
В докладе «Селекция 2.0», опубликованном специалистами ВШЭ в 2020 году, предложен план трансформации отрасли селекции и семеноводства — десять шагов к повышению конкурентоспособности агропромышленного комплекса. По мнению директора Института права и развития ВШЭ — Сколково и научного руководителя Центра технологического трансфера НИУ ВШЭ Алексея Иванова, переход АПК к рыночным условиям произошел не полностью. Если сельхозпроизводство, логистика, торговля и экспорт вышли на рынок, то производство семян осталось «в логике, похожей на командно-административную систему».
Среди главных мер по оздоровлению семеноводства — подготовка селекционеров, биотехнологов, биоинформатиков по модели лучших мировых университетов, создание цифровой базы данных государственных генетических коллекций с информацией о генетических и фенотипических признаках образцов, а также разработка и внедрение прозрачного механизма равного доступа частных и государственных организаций к этим коллекциям.
Для повышения конкурентоспособности российской селекции эксперты предлагают актуализировать международно-правовой инструментарий. Это и Нагойский протокол регулирования доступа к генетическим ресурсам, и Международный договор о генетических ресурсах растений, и многое другое. Совершенно очевидно, что существует необходимость обновления нормативного поля, для чего требуются разработка и принятие комплекса нормативных актов, регулирующих всю цепочку создания стоимости в АПК с акцентом на селекционно-семеноводческую отрасль.
На одном из заседаний Совета Федерации (в октябре 2021 года) Алексей Иванов также высказал мнение, что зерно может стать «новой нефтью», поскольку развитие растениеводства позволяет влиять на углеродный след, создавать механизмы управления углеродной повесткой. «От сельского хозяйства ждут перехода на низкоуглеродный формат развития», — отметил эксперт. По его мнению, растениеводческая отрасль способна задавать тон инновационной экономике.
Автор: Андрей Сорокин
