«Непонимание того, кто мы такие, ведет к разобщенности и недоверию»
С чего начинались «Живые мемории»?
М.Р.: Первый сезон «Меморий» появился в 2020 году. С самого начала нас интересовал вопрос, как преподнести мемуары, или, вернее, «воспоминания о стране» молодому поколению. Так появилась идея объединить театр, документальное кино, анимацию, актерскую игру и музыку. И хотя это был эксперимент, мы запатентовали название и придуманный нами формат. Наш проект — часть медиаплатформы национального самопознания Ktomy.media, главная цель которой — поиск ответов на вопрос, кто мы, в какой стране мы живем. Идеологом является наш отец Феликс Разумовский, который на протяжении 30 лет формировал взгляд на нашу историю в рамках своей авторской ТВ-программы «Кто мы?». Он и привил нам интерес к мемуарам.
Как вы для себя отвечаете на вопрос, кто мы?
М.Р.: Здесь не может быть простой формулировки. Именно поэтому на нашей платформе мы делаем несколько проектов и пытаемся посмотреть на этот вопрос через разную оптику и с разных точек зрения. «Живые мемории» — не исключение.
И.Р.: Этот вопрос не праздный и очень актуальный. Именно непонимание того, кто мы такие, ведет к разобщенности и взаимному недоверию. А потому своими фильмами мы, если можно так сказать, занимаемся собиранием земель и людей. И тут ключевыми понятиями становятся пространство и созидание. Образ карты нашей страны присутствует в каждом проекте. Наша задача — показать, чем жили люди на этой земле, что их объединяло, каким было их отношение к себе и к делу, которым они занимались.
Фото предоставлено пресс-службой проекта "Живые мемории"
Одно из ваших интервью так и озаглавлено: «Живые мемории рассказывают о том, в какой «сложной» стране мы живем». В чем для вас заключается эта сложность?
И.Р.: Наша страна обладает огромной территорией, включает в себя очень много людей с разными взглядами и интересами. В этом ее сила, и в этом ее сложность. Причем сложность не обязательно имеет отрицательную коннотацию. «Живые мемории» — хорошее тому подтверждение. Нет однозначного разделения на черное и белое, на красных и белых. Это упрощение. И мемуары, которые легли в основу каждой серии, говорят о том, что зачастую этот подход неверный. Люди, о которых мы рассказываем, своей жизнью доказали, что всё не так просто и однозначно.
В качестве примера приведу воспоминания русской оппозиционерки XIX века Ариадны Тырковой-Вильямс. Они называются «То, чего больше не будет» и написаны, когда она находилась уже в Великобритании в эмиграции. В тексте нет ни одной главы, где бы говорилось о том, как яро она верила в революцию, необходимость искоренения самодержавия, зато много ностальгических и горьких воспоминаний о том, как она не ценила всего того хорошего, что у нее было. В том числе отцовскую усадьбу Вергежа на Волхове. В юности она не понимала, зачем он строил храмы на этих землях, почему так радел за это дело. Но, увидев, что стало со страной, в том числе не без ее участия, ей открылись какие-то иные смыслы. И в этом кроется и сложность, и неоднозначность каждой ситуации. Об этом нужно говорить.
Есть устоявшееся выражение «Россия, которую мы потеряли». Ваш проект во многом отвечает этой формуле.
И.Р.: Нам часто об этом говорят. Но мы с Михаилом не считаем, что все потеряно. «Живые мемории» создает большая команда: художники, режиссеры анимации, актеры. Они все неравнодушны к тем ценностям, о которых мы рассказываем. И если бы и вправду речь шла о России, которую мы потеряли, то этот проект было бы просто некому делать. Люди, которые участвуют в «Живых мемориях», такие же созидатели, как и те, кто строил, сохранял наши храмы, деревни, сёла и города, основывал фабрики, собирал галереи и музеи.
Что из того общества вы хотели бы перенести в современность?
М.Р.: Хотелось бы вернуть то, что уходит первым, — обиходную культуру. Знания о ней практически невозможно почерпнуть из исторических документов. Зато она лучше всего проявляется в мемуарах. Из воспоминаний можно узнать, как люди разговаривали между собой и что думали, как отмечали праздники и как встречали плохие или радостные вести. Это те знания, которые мы хотим донести своим проектом. Нам кажется, что если мы будем носить в себе опыт этих людей, то и мы, и мир вокруг нас станет чуть лучше.
Инна Чурикова, Михаил и Ирина Разумовские. Фото предоставлено пресс-службой проекта "Живые мемории"
«Мы были вынуждены снять с производства серию про Дмитрия Лихачева»
Вы сказали, что получили права на название и формат проекта. А как улаживаете вопрос авторских прав на те или иные мемуары?
И.Р.: Надо сказать, что это огромная часть нашей работы. Довольно много времени уходит на поиск тех, кому принадлежат права на текст, на переговоры с наследниками, переводчиками, издателями. Этим занимается шеф-редактор Анна Тигай. При этом нам не всегда удается договориться. К примеру, во время съемок первого сезона мы были вынуждены снять с производства серию по воспоминаниям Дмитрия Сергеевича Лихачева, так как его внучка отказала нам в праве использовать мемуары для нашего проекта.
Почему?
И.Р.: Дело в том, что у Дмитрия Сергеевича две внучки: одна живет в России, другая — в США. Права на текст принадлежат той, что живет в Америке. У нее свой взгляд на нашу страну, на то, что с ней произошло и происходит сейчас. Кроме того, когда мы к ней обращались, нам было нечего показать, кроме синопсиса. Ей показалось, что проект националистический, и она нам отказала. Конечно, это не могло нас не расстроить.
М.Р.: Но мы надеемся, что, когда мы отправим ей материалы первого и второго сезона, ее точка зрения поменяется.
И.Р.: Стоит добавить, что вторая внучка Дмитрия Сергеевича очень радела за наш проект и хотела, чтобы в нем появилась серия по воспоминаниям ее деда. Для нее, как и для нас, бесспорно, насколько важно популяризировать и продвигать мемуары таких фигур, как Лихачев.
Кстати, а как вы отбираете героев вашего проекта?
М.Р.: Проделывается большой исследовательский труд. На протяжении полутора лет мы читали только мемуары. Чтобы отобрать десять воспоминаний, которые войдут в сезон, необходимо прочесть от 50 до 100 текстов. Во-первых, для нас важна драматургия. Далеко не в каждой книге можно найти отрывок, который смотрелся бы законченным произведением с завязкой, кульминацией и развязкой, услышав который зритель захотел бы прочесть мемуары целиком. Во-вторых, собирая каждый сезон, мы старались взять героев из разных географических мест и исторических периодов, чтобы представить настоящий калейдоскоп русской жизни.
Александр Коршунов. Фото предоставлено пресс-службой проекта "Живые мемории"
Какой сезон дался легче?
М.Р.: Как ни странно, первый. Возможно, дело в том, что у нас было больше времени на подготовку. Плюс, когда мы выпускали первый сезон, у публики не было никаких ожиданий, сейчас же у многих есть свое представление о проекте. При этом, во многом благодаря отзывам зрителей, во втором сезоне существенно раздвинулись временные рамки и возникли тексты советского периода. Кроме того, если можно так сказать, расширилась типология героев: появились военные мемуары, воспоминания простых людей. Так родилась «мемория» крестьянина Павла Зайцева. Это прекрасный текст, который входит в «пантеон русских текстов». Он рассказывает о том, как в 30-е годы ради создания двух гидроэлектростанций была затоплена Молого-Шекснинская пойма. Там сейчас Рыбинское водохранилище. Огромная территория в центре русского северо-запада ушла в небытие, а вместе с ней и целый пласт крестьянской культуры.
«Мы пытаемся восстановить преемственность поколений, воскресить национальное сознание»
Расскажите немного об этой «мемории».
И.Р.: Книжка построена очень интересным образом: первые главы повествуют о том, как была устроена та самая обиходная культура. Как люди жили, каким хозяйством занимались, как относились к природе. Сегодня понятие «крестьянин» встретишь нечасто. При этом оно существовало еще совсем недавно. Нам казалось, что крестьянство закончилось вместе с коллективизацией. Однако из-за того, что в тексте Зайцева речь идет о пойме, то есть о своеобразном микроклимате, то там очень долго сохранялось наследие крестьянской культуры XIX века. Мы взяли отрывок из главы «Гибель», где говорится о том, как все уходило под воду и как он это переживал. Нам интересно его отношение к этой трагедии. В нем совершенно нет злобы. Он записал воспоминания чернилами в обычной советской тетради в клеточку, не зная, что они будут опубликованы. Так и умер, не узнав, что текст станет книгой. Он просто хотел сохранить для потомков память о том, как жили их деды. И это для нас ключевой момент. По сути, наши фильмы точно такая же тетрадь, в которой мы пытаемся сберечь историческую память.
М.Р.: Преодолеть точки невозврата, чтобы восстановить преемственность поколений, воскресить национальное сознание как в самих себе, так и в наших зрителях. Наверное, не случайно то, что именно Павел Зайцев завершает второй сезон.
А кто открывает?
М.Р.: Стартуем с воспоминаний Сергея Рахманинова. Серия приурочена к его юбилейному году. И здесь мы приготовили для зрителей сюрприз, так как лицом и голосом стал пианист Денис Мацуев. В его исполнении прозвучит ранняя сюита Рахманинова.
И.Р.: Это единственная серия, где нет музыки композитора Кирилла Парастаева, который написал саундтрек ко всем остальным сериям. Кстати, надо отдать должное Денису Мацуеву, который не побоялся встать в одну линию с высочайшими драматическими артистами театра и кино и повести их за собой.
Насколько вам важно, чтобы артист совпал с героем мемории?
И.Р.: Чрезвычайно. Голос артиста должен быть созвучен герою. Как правило, мы предлагаем тому или иному актеру конкретную персону. Например, Павла Зайцева озвучил замечательный артист старой школы Александр Викторович Коршунов. Невероятно интеллигентный тонкий человек, поразивший нас своей внутренней культурой. Когда он снимался, то вся команда сошлась во мнении, что он будто бы из того времени.
М.Р.: Нам важно, чтобы артист не просто пришел в студию и формально прочел текст. Так ничего не получится. Он должен эмоционально подключиться к тексту, стать неотъемлемой его частью. И поэтому важно, чтобы мы угадали, насколько артисту будет близок герой и тема отрывка. Благодаря уровню первого сезона и тем артистам, которые приняли в нем участие, — Анатолию Белому, Лике Нифонтовой, Алексею Гуськову, Евгению Князеву, Марии Смольниковой, Галине Тюниной — нам удалось заинтересовать таких артистов, как Инна Чурикова (Александра Толстая), Игорь Петренко (генерал Антон Туркул), Виктория Исакова (Анна Достоевская), и других.
Игорь Петренко. Фото предоставлено пресс-службой проекта "Живые мемории"
И.Р.: Мы обращаемся не только к истории, но и к лучшим людям в стране, чтобы сделать проект, который призван объединять людей.
Насколько трудно было найти финансирование для такого проекта?
И.Р.: Поиски финансирования заняли довольно много времени. Мы обращались как к частным инвесторам, так и в различные фонды. Но так как никто не откликнулся, решили подать заявку в Фонд президентских грантов. Именно он стал ключевым источником для финансирования этого проекта.
Были ли у экспертов Фонда какие-то уточнения по персоналиям, просили ли они кого-то убрать или добавить?
М.Р.: Нет. Все осталось точно так, как изначально было прописано в заявке.
Планируете ли вы третий сезон?
И.Р.: Мы мечтаем продолжать «Живые мемории», потому что потенциал у проекта огромный. Могу даже сказать, что есть очень знаменитые артисты, которые из-за занятости не смогли принять участие в этом сезоне, но пообещали обязательно поучаствовать в следующем. Но в итоге все будет зависеть от реакции зрителей на второй сезон.
М.Р.: Да, сейчас мы ждем реакции публики. При этом у нас уже есть часть мемуаров, которые мы хотели бы показать в третьем сезоне. Время покажет, как будет.
Фото предоставлено пресс-службой проекта "Живые мемории"
Беседовала: Ксения Позднякова автор телеграм-канала “Ксюша про театр”
