В Москве прошёл Международный межотраслевой саммит Russian Digital Creative 2025 – площадка, где креаторы, учёные, технологи и представители власти говорят на одном языке. Под лозунгом «Технологии. Творчество. Россия» участники саммита обсудили стратегию развития креативных индустрий до 2050 года, роль искусственного интеллекта, цифровизацию культуры, синергию науки и искусства, а также то, как превратить творческий потенциал в инструмент экономического роста.
«На фоне бума технологизации творчества и сама “цифра” становится более креативной. Начиная со сферы определения авторских прав и заканчивая стратегиями продвижения IT-продуктов, — подчеркнула, открывая мероприятие, основатель саммита, председатель Экспертного совета по развитию проектов креативной экономики в Совете по финансово-промышленной и инвестиционной политике правления Торгово-промышленной палаты РФ Светлана Листопадова. –– Очевидно, что синергия “технарей” и “творцов” неизбежна. Это фундамент экономического лидерства России».
Главный актив XXI века
Обсуждая креативную экономику, развитие технологий, нейросетей и новые возможности, все участники форума сошлись во мнении, что главный ресурс будущего не нефть и не газ, а человек. Об этом прямо заявил Владимир Гамза, амбассадор саммита, председатель Совета по финансово-промышленной и инвестиционной политике ТПП РФ: «В XXI веке в экономике сформировался новый тренд — инновационное развитие. Тому, как и в каких направлениях оно должно происходить, посвящено большое количество федеральных документов. Этот процесс невозможен без инвестиций в человеческий капитал. К 2050 году в России они будут составлять 70% от всех вложений. Пока это 15% — в ближайшее время нужно как минимум удваивать показатели. Развитие проектов креативных индустрий — это и есть вложение в человеческий капитал: в таланты, компетенции, удержание людей в профессии и на территориях». По мнению экспертов, креативные индустрии сегодня не «дополнение» к экономике, а база для ее развития в будущем. Они формируют новое поколение специалистов, способных мыслить системно, создавать инновации и раскрывать культурный код, который становится стратегическим ресурсом — «гуманитарной нефтью».
Что говорят о себе креативные индустрии?
О том, как креативный сектор воспринимает сам себя и какие барьеры видит на пути развития, рассказала Лидия Рой, руководитель Лаборатории креативных индустрий Московской школы управления «Сколково», председатель Совета ТПП РФ по креативным индустриям. Лаборатория креативных индустрий при Московской школе управления «Сколково» была создана не просто как исследовательский центр, а как практико-ориентированная платформа системного ответа на вызовы растущего, но фрагментированного креативного сектора России. Её появление напрямую связано с ростом внимания к креативной экономике на государственном уровне и одновременно с дефицитом грамотных бизнес-моделей, соединяющих творчество, технологии и устойчивую коммерцию. «Креаторы генерируют мощные идеи, но сталкиваются с трудностями в их монетизации, масштабировании и легализации. При этом инвесторы и власти часто не понимают специфики креативных проектов — им не хватает конкретики, данных, измеримых показателей», — отмечает Лидия Рой. Именно поэтому миссия Лаборатории — учить создавать проекты, которые работают и как искусство, и как бизнес. Это включает разработку образовательных программ, формирование исследовательской базы, выработку рекомендаций для регуляторов и, что особенно важно, создание инструментов для объективной оценки креативной экономики, которую пока сложно просчитать.
Чтобы измерить то, что кажется нематериальным, Лаборатория креативных индустрий совместно с Фондом Росконгресс и партнерами провела ИИ-исследование дискурса креативных индустрий на крупнейшей экономической площадке страны — Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) 2025 года. Цель была не просто зафиксировать, о чём говорят, а понять, как креативные индустрии сами себя описывают, какие темы доминируют, где возникают противоречия, а где — точки роста.
«Мы обратились к ИИ не потому, что доверяем ему больше, чем человеку, а потому, что искусственный интеллект лишён когнитивных искажений, — поясняет Лидия Рой. — Он не “любит” кино больше, чем моду, и не считает, что театр важнее цифрового искусства. Он просто считает. А уже мы, люди, интерпретируем эти цифры — чтобы принимать решения, которые изменят реальность».
В исследовании специалисты лаборатории использовали автоматическую транскрипцию и лемматизацию — все 42 сессии ПМЭФ были переведены в текстовый формат, а слова приведены к их базовым формам (леммам), чтобы устранить морфологический «шум». Частотный анализ — выявление ключевых терминов по каждой из 16 креативных индустрий, зафиксированных в законодательстве. Метод Differential Keyness — количественная оценка субъективных впечатлений через шкалы, расположенные между биполярными атрибутами (например, «оптимизм — пессимизм», «технологии — традиции»). Анализ тональности и тематизма — сопоставление эмоциональной окраски речи с содержательными темами, чтобы понять, какие сферы вызывают тревогу, а какие — радость, вдохновение. RAG-базы (Retrieval-Augmented Generation) — создание внешних баз знаний, интегрированных с большими языковыми моделями, чтобы ИИ генерировал ответы не «из воздуха», а на основе проверенных данных. Экспертная верификация — финальная интерпретация ИИ-выводов командой аналитиков и отраслевых специалистов.
Такой подход позволил выйти за рамки впечатлений и получить структурированную, воспроизводимую картину креативного дискурса в России. Например, исследование показало, что в обсуждениях видеоигр ИИ упоминается в 75% случаев, в сессиях о культурном наследии доминирует тема музеев (60%), о народных художественных промыслах — тема традиций и возрождения вымирающих ремёсел (48%). В моде и ювелирном деле чаще всего говорят о брендах (42%). В исполнительских искусствах больше всего обсуждают артистов (22%), театры (18%) и фестивали (12%). Архитектуру и урбанистику связывают прежде всего с проектным развитием (53%), а книжное дело — с дизайном (20%), фантастикой (20%) и нехваткой авторов (16%). Эти данные, по словам Лидии Рой, помогают не только лучше понять текущую повестку, но и формировать целевые программы поддержки креативных индустрий — от образовательных курсов до инвестиционных инструментов.
Дискуссии о креативных индустриях носят преимущественно эмоциональный, а не фактологический характер, как показало исследование: «Мало экономических показателей, мало измеримых KPI. Одна из наших задач — научиться считать креативную экономику». Тон сессий — оптимистичный: участники видят экономические риски сектора, но чаще говорят о точках роста, чем о проблемах. При этом преобладает убеждение, что при должной поддержке государства и бизнеса КИ могут активно развиваться и приносить ощутимый доход.
Особенно активно, по результатам исследования, обсуждается роль регионов: Москва — центр инфраструктурных инноваций, Санкт-Петербург — культурный хаб, Екатеринбург — модная столица, Якутия — центр кино, Владивосток — лидер в анимации и графике. «Культурное лидерство перестает быть монополией столиц — драйверами развития креативных индустрий становятся регионы. Создание креативных проектов в различных уголках нашей страны — это инструмент экономического развития и поддержки, удержания в родных городах талантливых специалистов, формирования нового качества жизни», — говорит Рой.
Представители креативных индустрий, с одной стороны, очень вдохновлены и заинтересованы в развитии новых технологий и искусственного интеллекта, а с другой — боятся, что нейросети станут их конкурентами. Однако участники форума убеждены, что ИИ может быть только умным помощником для профессионалов: «Креативная экономика — это прежде всего человекоцентричная экономика, основанная на человеческом капитале, — подчёркивает Лидия Рой. — Вопреки опасениям, ИИ не заменит творческих специалистов. Он может быть только инструментом. Человек остаётся центром творчества».
Что думает народ о креативных индустриях?
Несмотря на растущее внимание к креативным индустриям, широкая общественность в большинстве своём всё ещё не знает, что это такое. Об этом сообщил Андрей Даудрих, директор департамента социальных исследований ВЦИОМ: «68% россиян впервые слышат про креативные индустрии — то есть только треть населения знакома с этим понятием. Однако 90% считают, что развивать их в стране важно». Россияне чётко понимают ценность креатива для общества:
- - 17% — инновации и прогресс;
- - 15% — самореализацию и интеллектуальное обогащение;
- - 13% — экономический рост;
- - 11% — качество жизни.
Интересно, что лишь 17% ставят на первое место прибыль — большинство (65%) предпочитают комбинированный подход, где творчество, польза и доход идут рука об руку.
Цифровая эволюция мультипликации
Одной из самых ярких тем Russian Digital Creative 2025 стала цифровизация, технологизация и оптимизация креативных процессов, в том числе в анимации. Генеральный продюсер легендарной студии «Союзмультфильм» Юлия Осетинская рассказала, как ИИ используется на каждом этапе создания мультфильма — от идеи до дубляжа.
«Анимация — это самая молодая отрасль творческих индустрий. К сожалению, она ещё не попала в список КИ, зафиксированных в законе, но мы стараемся развиваться как можно активнее, чтобы быть замеченными, и являемся одним из драйверов развития креативной экономики», — подчеркнула Осетинская, напомнив, что именно анимация становится локомотивом технологических экспериментов.
Сегодня «Союзмультфильм» исследует возможности ИИ по двум ключевым направлениям: оптимизация существующих процессов и генерация нового контента по промптам. Как отмечает Осетинская, студия действует осознанно: «Сейчас очень много сложностей и правовых аспектов. У нас есть свои “секретные документы” — образы и идеи, доступ к которым важно ограничивать. Поэтому, пока юридическое регулирование в этой сфере не налажено, ИИ нужно использовать очень осторожно и грамотно». ИИ-инструменты активно используются в классическом анимационном пайплайне — на этапах препродакшна, продакшна и постпродакшна. Уже на стадии разработки идей ИИ становится участником креативных штурмов: он помогает оценить, насколько сценарий «выдержит» 52 или 104 эпизода сериала, анализирует локации, персонажей, временные сдвиги и тем самым точно рассчитывает ресурсы и сроки. «Раньше на эти процессы уходили недели, теперь — минуты», — поясняет Осетинская. Также ИИ помогает в визуальных разработках. Художники создают концепты персонажей и локаций, а затем с помощью нейросетей мгновенно тестируют их в разных цветовых гаммах и стилях. ИИ помогает всего за несколько минут заменить объект в кадре: какое-то время назад на это уходили как минимум сутки.
По словам Осетинской, прорывом также стал переход от скетча к 3D: «Раньше из наброска персонажа в 3D-формате можно было получить результат только через месяцы, иногда — годы. Сейчас ИИ позволяет почти мгновенно увидеть, как герой будет выглядеть в финальной стилистике». «Союзмультфильм» активно использует ИИ и для эмоциональной калибровки персонажей. Система генерирует десятки вариантов мимики, помогая команде понять, какие эмоции «работают», а какие требуют доработки. Раньше такой цикл занимал полгода. Теперь — дни. ИИ моделирует движения, проверяет естественность жестов, тестирует фоновые объекты («пропсы»), делает «облёты» зданий, чтобы было проще представить мир будущего фильма. Спецэффекты — ещё один прорыв: «Огонь, вода, дым — ИИ уже неплохо с этим справляется. А это одно из самых дорогих направлений в анимации. Внедрение ИИ здесь сильно удешевляет процесс». Отдельная история связана со звуком. ИИ генерирует уникальные звуковые эффекты, подбирает тембры, создает атмосферу. А в дубляже — особенно для международного проката — ИИ озвучивает персонажей по тексту, имитируя голоса по референсам. Это критически важно для экспорта: «Наши мультфильмы транслируются в Китае, США, Европе. Дети трёх–четырёх лет не могут смотреть их с субтитрами. Но правовой вопрос остаётся: чей голос лёг в основу? Это пока серая зона».
Студия также планирует использовать ИИ для реставрации архивов — убирать шумы, царапины, восстанавливать повреждённую пленку. А в постпродакшене ИИ уже более десяти лет помогает с апскейлом: переводить фильмы HD-качества в 4K, 8K и выше без колоссальных затрат на рендер. Однако, как честно признаёт Осетинская, ИИ пока слаб в стилизации: «Он отлично работает с фотореализмом — людьми, предметами, природой. Но когда речь заходит о художественной стилистике, возникают сложности. Наша главная задача на ближайшие годы — научить ИИ “думать”, как “Союзмультфильм”». Таким образом, студия не просто адаптируется к новой реальности, а выстраивает мост между прошлым и будущим. И ИИ здесь не замена художника, а его надежный помощник. Как говорит Юлия Осетинская: «Мы не боимся технологий. Мы учим их служить творчеству — чтобы каждый новый кадр рождался быстрее, был глубже и ярче».
Виртуальный продакшн: как три технологические революции изменили кино навсегда
Алексей Евдокимов, руководитель Виртуальной студии Горького 55.8 и один из пионеров внедрения передовых технологий в российское кинопроизводство, провёл глубокий экскурс в эволюцию визуальных технологий в кино. Он рассказал, как за последние пять лет индустрия совершила рывок, сравнимый с переходом от немого кино к звуку: виртуальный продакшн (Virtual Production, VP) сегодня заменяет устаревший хромакей, делая съёмки быстрее, дешевле и визуально достовернее — и позволяет, например, снять фильм про Мадагаскар, не покидая московский павильон.
«Я расскажу, как “пощупать” то, что происходит сейчас в сфере использования новых технологий в киноиндустрии… Тема моего доклада — “Кинопроизводство в современных реалиях”», — начал Евдокимов, проведя аудиторию через столетнюю историю поиска решения одной задачи: как совместить актёра и фон так, чтобы зритель поверил в реальность происходящего.
Сначала был рипрожекшн (rear projection) — проекция фона за актёром через стекло. Потом — хромакей, который позволил перенести работу с фонами в постпродакшн. Однако в случае с использованием этой технологии есть фатальная проблема: невозможность использовать физические эффекты на площадке (вода, дым, ветер), а также непредсказуемость сроков и бюджета доработки в постпродакшне. Решение пришло неожиданно и не из киноиндустрии. Оно родилось в результате трёх независимых друг от друга технологических революций, которые сошлись в одной точке в 2019 году и породили виртуальный продакшн.
Первая революция — светодиоды. Всё началось с научного прорыва — изобретения синего светодиода. Казалось бы, техническая деталь. Но именно она позволила создать полноцветные RGB-панели. С течением времени диоды стали меньше, ярче, с более высокой частотой обновления, и превратились в гигантские светодиодные стены, способные окружить съёмочную площадку со всех сторон и стать «порталом» в любой мир — от Сахары до инопланетных ландшафтов. «Это не просто экраны. Это среда, в которой актёр видит реальный свет, отражения, тени — и реагирует на них естественно», — подчёркивает Евдокимов.
Вторая революция — вычислительная мощность. Светодиоды — лишь «тело» технологии. Её «мозг» — программное обеспечение, способное рендерить сложные 3D-миры в реальном времени. К 2019–2020 годам чипы и движки (в частности, Unreal Engine) достигли той мощности, которая позволила выводить на экран живое изображение с частотой 50+ кадров в секунду — без задержек, без артефактов, с полной синхронизацией движения. «Раньше рендер — это часы, дни, недели. Сегодня — это то, что мы видим здесь и сейчас. Режиссёр больше не гадает, что получится в постпродакшене. Он видит финальный кадр во время съёмки», — говорит Алексей.
Третья революция — точное машиностроение. Чтобы изображение на экране «двигалось» вместе с камерой, как в реальности, нужна точная привязка положения камеры в трёхмерном пространстве. Здесь на помощь пришли лазерные трекинг-системы, которые в реальном времени передают данные о положении, угле наклона и фокусе объектива. Программное обеспечение мгновенно корректирует перспективу на светодиодной стене и создаёт полную иллюзию присутствия. «Виртуальный продакшн — это не просто экраны. Это программно-аппаратный комплекс, где свет, движение, изображение и камера работают как единый организм», — резюмирует Евдокимов.
Результаты использования виртуального продакшена впечатляют. По словам руководителя Виртуальной студии Горького 55.8, съёмочный процесс сокращается на 30–50% за счёт упрощения логистики: больше не нужно возить команду в пустыню или в горы. Бюджет постпродакшна сокращается, потому что большая часть визуальных решений принимается заранее и реализуется на площадке. Появляются цифровые активы — 3D-модели локаций, текстур, освещения, — которые можно использовать многократно, создавая библиотеки и разгружая арт-департаменты. Открываются новые творческие горизонты: проекты, которые раньше считались «слишком дорогими» или «технически невозможными», теперь выходят на старт. «Мы недавно снимали пустыню Сахара в павильоне. Можно воспроизводить другие планеты, другие эпохи — без границ, без виз, вне зависимости от погоды, а потом режиссёр просто съездил в Марокко отдохнуть», — улыбается Алексей Евдокимов.
Евдокимов подчёркивает: главный вызов сегодня — не внедрение технологии, которая уже активно используется, а создание методологии: «Нам нужно учить режиссёров, операторов, художников работать с этой средой. Иначе технология останется игрушкой для избранных». Экономика же говорит сама за себя. По прогнозам Netflix, мировой рынок виртуального продакшна вырастет с 2,8 млрд долларов сегодня до 6,6 млрд к 2034 году. В России за три года доля проектов с использованием VP выросла с 3 до 16%, а к 2034 году, по оценкам, 48% фильмов будут сниматься с его помощью. В самой Виртуальной студии Горького 55.8 в 2025 году нагрузка по VP выросла на 400% по сравнению с прошлым годом. «Бум технологий происходит прямо сейчас. И он не остановится. Потому что виртуальный продакшн — это не просто инструмент. Это новый язык кино», — заключает Алексей Евдокимов.
Что общего у Кандинского и африканской маски?
Вот эти фото авторство: Иван Глазков, Денис Деменшин (АДКБ "Я Лидер")
Модераторами второй части пленарных заседаний, посвящённых креативизации бизнеса и метавселенным, выступили Мария Тарханова, креативный директор продюсерского центра «Останкино», председатель Союза пиарщиков России, и Маниш Кумар из Индии, вице-президент финансово-банковской Ассоциации Евро-Азиатского сотрудничества, рассказавший об эволюции цифровой и креативной индустрий Индии. Амро Айед Мохсен, генеральный директор Study Land Rus и общественный деятель в сфере российско-египетского образовательного туризма, отметил стремительное развитие этого направления.
Неожиданным стало выступление Зенге Абенг Долин Инес, председателя Ассоциации студентов-международников «Россия–Африка» при Дипломатической академии МИД РФ (Кения), которая поделилась необычным культурологическим наблюдением:
«На первый взгляд, русский авангард и африканская традиционная культура — миры, разделённые океаном и эпохами. Но если внимательно всмотреться в композицию, ритм, символику, становится ясно: Василий Кандинский и создатели африканских масок говорили на одном языке — языке абстракции, духовности и внутренней формы. Эти художественные параллели — не совпадение, а свидетельство универсального творческого кода, который объединяет народы.
Сегодняшние технологии дают нам беспрецедентные возможности для такого сотворчества. Представьте: художник из Африки и дизайнер из Санкт-Петербурга создают совместную коллекцию, где африканский орнамент переплетается с мотивами русской вышивки. Куратор из Абуджи и искусствовед из Москвы проводят квантовые экскурсии в виртуальной реальности, где рядом экспонируются артефакты из Национального музея Нигерии и галереи Церетели. Молодой музыкант из Кении сэмплирует звучание русской балалайки, чтобы вплести его в авторский трек с африканскими ритмами.
Это не далёкое будущее — это наша реальность здесь и сейчас. И для того чтобы такие проекты рождались чаще, нужны виртуальные выставочные залы и образовательные хабы, где мастера могут обучать друг друга, обмениваться базами данных и легко находить партнёров для коллабораций — в любой точке России и Африки».
Где роботы чистят улицы, а ювелир паяет оптоволокно
Фото предоставлено пресс-службой саммита Russian Digital Creative 2025
На саммите также выступили номинанты Национальной бизнес-премии «Технологии и инновации 2025» — от разработчиков цифровых планеров и арт-терапевтов, внедряющих ИИ в обучение искусству, до основателей сетей апартаментов и клиник нового поколения. Екатерина Вяземская, заместитель директора Творческого союза художников ДПИ России, подчеркнула: «Инновации должны вырастать из традиций, а не стирать их. Только в этом синтезе рождается подлинная культурная устойчивость».
В фойе Торгово-промышленной палаты гостей встречала живая экспозиция, синтез технологий и искусства. Mind Show — интерактивная система, где ИИ анализирует ЭЭГ, текстовые ассоциации и кинопредпочтения, чтобы в реальном времени генерировать персональную анимацию. Работы Игоря Шевченко — стимпанк-ювелира, использующего для создания своих произведений латунь и оптоволокно. Шевченко — член Союза художников России, чьи объекты объединяют ретроэстетику XIX века с цифровым дыханием будущего. Также на выставке свои объекты представляла FolloTeam — команда разработчиков уличных роботов-уборщиков с роевым интеллектом и модульным навесным оборудованием.
Форум завершился торжественным награждением лауреатов Национальной бизнес-премии «Технологии и инновации 2025» и принятием резолюции, содержащей актуальные данные, экспертные рекомендации и предложения по развитию креативной экономики. Документ будет направлен в профильные органы государственной власти. Саммит Russian Digital Creative 2025 стал точкой сборки новой парадигмы, где творчество, технологии и человеческий капитал объединяются в единую стратегию развития России. Как сказал один из участников форума: «Мы больше не выбираем между искусством и инженерией. Будущее за теми, кто совмещает и то и другое».
Автор Наталья МАЛАХОВА
