В мемориальных музеях цифровые технологии используют точечно. В музее-заповеднике «Усадьба “Мураново”» они помогают «обойти» непреложное для гостей правило «руками не трогать» – позволяют увидеть внутреннее устройство предметов мебели. Совместно с IPQuorum и Российским государственным художественно-промышленным университетом им. С.Г. Строганова и при поддержке Президентского фонда культурных инициатив в музее были созданы динамичные 3D-модели экспонатов из мебельного собрания. А в Царскосельском лицее «цифра» помогла полнее воссоздать атмосферу, царившую здесь во времена Пушкина.
Фото предоставлено пресс-службой Всероссийского музея А.С. Пушкина
Сергей Михайлович Некрасов, в недавнем прошлом директор, а ныне президент Всероссийского музея А.С. Пушкина (ВМП) в Петербурге, каким-то непостижимым образом умудряется каждого запустить на орбиту вокруг солнца русской поэзии. Старейший в России пушкинский музей – это не только последнее пристанище поэта на Мойке, 12, но и несколько филиалов. Два из них – Мемориальный музей-лицей и дача Анны Китаевой – влекут поклонников поэта в Царское Село.
– Я здесь родился и вырос, а потому больше всего люблю самый светлый, царскосельский период жизни Александра Сергеевича, – признается Некрасов. – Впрочем, если быть точным, таких периодов у него было два. Лицейский продлился шесть прекрасных лет – с 1811-го по 1817 год. «Дачный» – всего несколько месяцев, с мая по октябрь 1831 года. В лицее Пушкин сформировался как гениальный поэт и получил признание. Он горел жаждой любви и творчества. Здесь он обрел верных друзей – Пущина, Дельвига, Кюхельбекера. Вся жизнь еще была впереди. А в доме Китаевой Пушкины провели своё первое семейное лето, полное любви и счастливых надежд.
Такой трепет у Сергея Михайловича лицей вызывает не случайно – это колыбель всех пушкинских музеев России. 2 марта 1855 года лицейский друг Пушкина и староста первого выпуска Михаил Яковлев передал рукопись стихотворения «19 октября» в дар будущему музею Пушкина, который собирались создать при Императорском лицее. Первый экспонат, как видим, имел к нему самое непосредственное отношение. Правда, музей открылся только спустя почти четверть века, в 1879 году. С него, в сущности, и ведет свою историю ВМП.
Сам же лицей станет музеем уже в ХХ веке. В первые годы после революции идея, можно сказать, витала в воздухе, но воплотить ее удалось только после войны, когда здание, несколько раз перестраивавшееся за свою долгую историю, пережило еще и немецкую оккупацию. Каменный флигель, соединяющийся переходом с Большим дворцом, был построен в конце XVIII века для дочерей Павла I, но в итоге там устроили апартаменты для придворных. В 1810 году флигель передали в ведение Министерства народного просвещения. Согласно указу императора Александра I, там должно было разместиться привилегированное учебное заведение «для воспитания юношества, особенно предназначенного к важным частям службы государственной». Предполагалось, что здесь будут учиться младшие братья государя – Николай и Михаил, но вдовствующая императрица Мария Федоровна этому воспротивилась, считая, что не подобает великим князьям сидеть за одной партой с простыми смертными, пусть и из самых благородных семейств. По счастью, на качестве преподавания сие «понижение в статусе» практически не сказалось.
Первые тридцать воспитанников Царскосельского лицея, возрастом от 10 до 14 лет, начали учебный год 19 октября 1811 года. Торжественный акт состоялся в Парадном зале на третьем этаже в присутствии самого государя и членов императорской фамилии. Этот день все питомцы, включая тех, кто после революции волею судеб оказались в эмиграции, неукоснительно отмечали как «Лицейскую годовщину». Программа была общей, независимо от исходного уровня подготовки молодых людей. Однако педагоги стремились как можно раньше выявить круг способностей учеников, чтобы во внеклассное время дать возможность углубленно изучать соответствующие дисциплины. Лучше всего Пушкину давались фехтование, верховая езда, французская и российская словесность. 8 января 1815 года на переводном экзамене – они в лицее были публичными – юный Александр прочтет стихотворение «Воспоминания о Царском селе» и получит благословение Гаврилы Романовича Державина. А в июне 1817 года Пушкина и его однокашников выпустят в большую жизнь.
Фото предоставлено пресс-службой Всероссийского музея А.С. Пушкина
В 1820-м здание серьезно пострадало от пожара, на ремонт и приведение в порядок ушло два года. Вскоре лицей передали Военному ведомству, отдельные спальни пушкинских времен превратили в общую «казарму» на сто человек. В 1843 году Лицей перевели в Петербург и по указу императора Николая I переименовали в Императорский Александровский. Опустевший флигель опять перестроили под квартиры для придворных. После революции их заняли новые жильцы. Некоторое время здесь проживали нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский, поэт Осип Мандельштам, художник Кузьма Сергеевич Петров-Водкин. Жилым зданием лицей был до самой войны, остался им и после. Только квартиры из привилегированных превратились в коммунальные, потому что 80% домов в городе было разрушено и людям просто негде было жить. Сама мысль об устройстве здесь музея должна была казаться безумной фантазией.
– Между тем, президент Академии наук, выдающийся физик Сергей Иванович Вавилов был реалистом, – уверен Сергей Некрасов. – Если в Германии есть город Гёте – Веймар, а в Англии город Шекспира – Стратфорд-на-Эйвоне, то России необходим город Пушкина, и стать им должно именно Царское Село, которое давно носило имя поэта. Вавилов мечтал открыть в лицее музей, разбить парк для детей с аттракционами по мотивам пушкинских произведений и даже перенести сюда Пушкинский дом – Институт русской литературы АН СССР. Начали, разумеется, с музея, но открыть для посетителей удалось только спальни Пушкина и Пущина на четвертом этаже и Парадный зал на третьем. В остальных помещениях продолжали жить люди. Зато на открытие в 1949 году из Москвы в полном составе прибыл президиум Академии наук во главе с самим Сергеем Ивановичем. Случай уникальный! Такого больше не было ни в жизни Академии наук, ни в истории какого бы то ни было отечественного музея.
Коммуналки начали расселять только в 1966 году, на это потребовалось несколько лет. Параллельно шла напряженная работа с архивными документами, мемуарами, в первую очередь лицеистов и педагогов, изобразительным материалом. Помещения третьего и четвертого этажей предстояло восстановить в первозданном «пушкинском» виде. Обновленный лицей распахнул свои двери в мае 1974 года – в канун 175-летия со дня рождения поэта. Нетронутый второй этаж отвели под сменные выставки. Свой изначальный облик он обрел только спустя полвека.
Фото предоставлено пресс-службой Всероссийского музея А.С. Пушкина
К очередному юбилею – 225-летнему – все было восстановлено очень точно благодаря... самим лицеистам – их воспоминаниям, стихам, рисункам. Сегодняшние гости лицея могут буквально пройти по следам Пушкина и его товарищей. Начинаем с шинельной комнаты, где оставляли верхнюю одежду. За ней – буфетная, где принесенные из кухни блюда раскладывали по тарелкам, и столовая, в которой на самом видном месте висит портрет Александра I. Дальше по коридору – аптека и просторный лазарет, где не действовали строгие правила лицейской дисциплины. Ничего тяжелее простуды и «спортивных» травм с молодыми людьми не приключалось, и лицеисты подолгу засиживались у друзей, сбегая от надзора воспитателей. На больничной койке Пушкин написал большую часть стихотворений. Одно из них – шуточное послание закадычному другу Пущину, маявшемуся в лазарете от жестокой ипохондрии – он написал прямо на стене:
Вот здесь лежит больной студент;
Судьба его неумолима.
Несите прочь медикамент:
Болезнь любви неизлечима!
В последнем зале располагается учительская, тогда это называлось «конференция», где педагоги вершили свой строгий суд над питомцами. Ведомость с оценками, датированная 1816 годом, до сих пор лежит на директорском столе.
Казалось бы, в экспозиционном пространстве, воспроизводящем атмосферу начала XIX века, современным технологиям не место. Однако Сергей Михайлович Некрасов с этим не согласен:
– Мы живем в высокотехнологичные времена, молодежь живет, не выпуская гаджетов из рук, и к местам, где им не находится применения, у нее падает интерес. Приходится искать какие-то нетривиальные решения, не противоречащие музейной этике. С технологическими новшествами нужно обращаться очень осторожно. Прежде чем что-то внедрять, необходимо четко понимать – для чего это нужно именно в этом конкретном экспозиционном пространстве. Если мультимедиа помогают посетителю лучше воспринимать экспозицию и понимать эпоху – они не просто уместны, но необходимы. В шинельной одно из зеркал представляет собой мультимедийный экран: из зазеркального полумрака возникают портреты лицеистов пушкинского выпуска с необходимым минимумом информации. В буфетной стоит ширма, на которую проецируется «теневой» ролик с соответствующим сюжетом – повар раскладывает еду по тарелкам. В аптеке, тоже за ширмой, провизор готовит лекарства из трав. Мы показываем, что и как происходило, не нарушая классической экспозиции. Зеркало и ширмы – не чуждые предметы, они были здесь и во времена Пушкина, на тех же самых местах.
В помещениях, не занятых основной экспозицией, вскоре будет открыт детский мультимедийный центр. Создан контент для тачскринов – семья Пушкиных; путешествия Александра Сергеевича, проехавшего за свою жизнь около 45 тысяч верст; история создания Ильей Репиным картины «Пушкин на экзамене 8 января 1815 года». С 1937 года в музее хранятся лучшие работы с конкурсов детского рисунка, посвященных Пушкину. Они оцифрованы и собраны в отдельный медиаконтент.
– С молодой аудиторией надо говорить на ее языке, но из этого не следует, что семи-восьмилетним детям нужно сразу давать в руки гаджет, – убежден Сергей Некрасов. – К «электронным игрушкам» они уже привыкли. А вот попробовать что-то, чего в современной жизни не встретишь, им по-настоящему интересно. Например, попробовать писать гусиным пером. Не каждый ребенок может сходу увлечься музейной экспозицией. Поэтому у нас есть отдельное пространство, куда можно попасть, минуя выставочные залы, и окунуться в пушкинскую эпоху через литературную игру. И только потом, освоившись, ребята постепенно начинают открывать для себя и более сложный музейный путь. Нам важно увлечь ребенка пушкинской поэзией, и где это делать, как не в лицее, куда принимали мальчиков с 10–11 лет. Помните, у Александра Сергеевича:
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья...
Потому мы и хотим, чтобы здесь звучал детский смех, было место и озорству, и шутке. Чтобы приобщение к Пушкину было радостным. Чтобы каждый, переступивший наш порог, «лучом лицейских ясных дней» хотя б отчасти был бы все-таки отмечен.
Автор: Виктория ПЕШКОВА
