Pan-Atlantic Studio совместно с Kartina Entertainment запустили первый совместный российско-индийский проект «Жемчуг» режиссера Тины Баркалая. Генеральным продюсером стала Екатерина Филиппова. Одна из самых заметных фигур на территории российского авторского кино, она работала с Александром Велединским («Ты да я, да мы с тобой»), Верой Сторожевой («Француз», «Греческие каникулы»), Аленой Званцовой («Лучший друг моего мужа»), Александром Коттом («Инсайт»), Тамарой Дондурей («Рядом») и многими другими. Ее фильмы становились участниками и лауреатами крупнейших российских и международных смотров: например, «Сказки Гофмана» Тины Баркалая стал призером кинофестиваля «Короче», а «Ты да я, да мы с тобой» Александра Велединского был показан в каннской конкурсной программе «Особый взгляд».
С Екатериной Филипповой мы поговорили о том, что же такое авторское кино, как оно развивается сегодня и должен ли режиссер авторских проектов думать о зрителе.
— Екатерина, я знаю, что вы заканчивали журфак МГУ. Журналистское образование как-то помогает работе в кино?
— Я думаю, да. Журналистика — это прежде всего коммуникации плюс базовое владение языком, текстом. Мы учимся структурировать свои высказывания, видеть, правильно оценивать и не пропускать инфоповоды. Для продюсера это тоже важно. Особенно если он позиционирует себя как креативный.
Правда, по первому образованию я филолог — переводчик и педагог. Но, получив диплом, я никак не могла решить, что мне с ним делать, поэтому сначала пришла на «Русское радио», а потом в газету «Российские вести» — и журналистика мне оказалось ближе, чем филология. А так как у меня с детства была установка «если ты чем-то занимаешься, то должен быть профессионально обучен», это и привело меня на журфак как второе высшее образование.
— Получается, что авторское кино появилось в вашей жизни не сразу. Как вы вырулили на эту дорогу?
— Среди учредителей «Российских вестей» были Фонд культуры и Союз кинематографистов, поэтому газета много сотрудничала с Никитой Михалковым. Через какое-то время я стала пресс-секретарем Никиты Сергеевича. Это был бесценный опыт, серьезная интеграция, если не в кинопроцесс, то в кинотусовку точно. Появилось понимание кинопроизводства, а также связи, знакомства, меня стали узнавать. Да и само нахождение рядом с Никитой Сергеевичем много мне дало. Он, безусловно, глыба, явление. Так что это было отличной школой.
А дальше пошло-поехало. И знаете, я думаю, что мой приход в кино случайностью не был: мой папа, Николай Николаевич Филиппов, пока не ушел в более серьезные сферы международной безопасности, всерьез увлекался искусством, театром… Он успешно занимался в театральной студии при Драматическом театре имени Станиславского — одновременно с Никитой Сергеевичем, Олегом Басилашвили и другими классиками отечественного кино и культуры. Так что генетическая предрасположенность к кинематографу у меня была запрограммирована… (Смеется.) По сути, я продолжила папину стезю.
— А почему все-таки авторское кино, а не народные комедии, например?
— Так исторически сложилось. Ну и наверно, связано с моим психотипом и бэкграундом. Есть люди, которые воспринимают жизнь просто и позитивно, а есть те, кто более склонен к рефлексии и абстрактному мышлению. Я, скорее, второе. Меня интересовали детали, подробности, влияние среды, социальные парадоксы… И поведение человека, попавшего в необычные обстоятельства, — именно тогда он проявляется как личность наиболее ярко и подчас неожиданно для самого себя.
Кино морального беспокойства, одним словом. Однако, замечу, мне всегда хотелось расширить его зрительскую аудиторию и сделать не просто «умным», но и увлекательным. Так появились фильмы, в которых уже известные, а также совсем начинающие режиссеры-дебютанты говорили с аудиторией о серьезных и не всегда легких вещах: «Инсайт», Александра Котта, «Куратор» Петра Левченко, «Нина» Оксаны Бычковой, «Рядом» Тамары Дондурей, «Человек, который удивил всех» Меркуловой /Чуповой , «Сказки Гофмана» Тины Баркалая. Все они в разное время стали участниками основных программ фестивалей первой пятерки и их лауреатами — от Канн и Венеции до Роттердама и Варшавы. Я могла бы сказать, что моя компания последовательно делает социально значимые и вместе с тем зрительски ориентированные фильмы (social impact movie). И я считаю это своим вкладом в улучшение мира. Сегодня у нас в производстве есть такой фильм, он называется «Жемчуг», картина режиссера Тины Баркалая (это наша вторая совместная работа с Тиной). Фильм поддержан Министерством культуры и исследует непростую и очень актуальную тему опекунства, приемного родительства и социальной ответственности всех нас за тех, кого мы приручаем, в самом широком смысле. Несмотря на острую социальную значимость, картина зрительски ориентирована и понятна всем. Фильм будет производиться в копродукции с Индией, съемки пройдут в Москве, Ханты-Мансийске и Агре. Вот такая синергия и разнообразие.
— Как бы то ни было, первый же ваш фильм уехал в Канны…
— Да, и это стало абсолютной неожиданностью для нас …
Короткометражка «Ты да я, да мы с тобой» Саши Велединского — длится 27 минут (мы делали его вместе с Сабиной Еремеевой) — была отобрана в конкурсную программу «Особый взгляд», где соперничали полные метры именитых режиссеров. За всю историю Каннского фестиваля такое случалось всего несколько раз. До сих пор помню свое состояние, когда увидела в программе наш фильм, стоящий между проектами Абеля Феррары и Тодда Солодза.
После такого не мог не проснуться азарт: я старалась найти что-то необычное, дать ему ход, привезти на фестиваль…
—Для Александра Велединского «Ты да я, да мы с тобой» тоже стал первым…
— Для него многое тогда было в первый раз. В том числе и поездка за границу: он не знал ни одного слова ни на одном иностранном языке, не знал, как пройти таможню, как ориентироваться в чужом городе… В итоге он просто передавал кому-то трубку, и мы дистанционно направляли его куда надо… Это было очень смешно.
— Что было потом? Интерес к авторскому кино, как я понимаю, у вас никуда не делся…
— Да, в том числе и потому, что авторский проект — это проект с непредсказуемым результатом. Всегда.
— Мне кажется, кинематограф вообще не дает никаких гарантий. Не важно: зрительский или авторский.
— Тоже верно. Просто в авторском кино это проявляется в большей степени. Это такой хаотично-сумасшедший и странный мир людей, которые из абсолютно призрачных побуждений бегут неизвестно куда. При этом надежд на получение хоть какой-то награды нет, а возможность потерять вообще все — очень большая.
Что касается меня… Не скажу, что я сформулировала себе задачу спасти мир при помощи авторского кинематографа.
Но после «Ты да я, да мы с тобой» мне стали нести проекты режиссеры, которые хотели высказаться. Когда мы с ними совпадали, я бралась за работу — и у нас получалось. Я постоянно ищу сценарии, которые меня удивят…