Летом в Сочи в 20-й раз прошел конкурс «Новая волна». В нем приняли участие исполнители из семи стран, каждый из которых интересен по-своему. Однако история певицы и автора Tsvetkova (Александра Цветкова) выделяется на общем фоне. Александра не побоялась оставить успешную карьеру, которой отдала 17 лет жизни, и реализовать свою давнюю мечту – выйти на профессиональную сцену и стать певицей. И вот результат – финал «Новой волны», где специально для ее песни «Луна» импровизацию сопрано-саксофона записал Владимир Пресняков-старший.
IPQuorum пообщался с Александрой Цветковой о том, как опыт в коммуникационной сфере и пиаре помогает продвигаться в музыкальном мире, о критериях успеха и планах на будущее.
– Вы с самого детства занимались музыкой, закончили ДМШ им. П.И. Юргенсона, профессионально играли на флейте. Почему же тогда после школы предпочли сцене профессию журналиста и пиарщика?
– Нужно понимать, что я росла в 90-х. Время было сложное, нестабильное. И хотя мне прочили музыкальную карьеру, учебу в Консерватории, поскольку семь лет я играла на флейте, участвовала во всероссийских и международных конкурсах, родители видели для меня нечто более устойчивое, чем сцена. «Не в оркестровой же яме сидеть», – говорили они, хотя лично я ничего плохого в этом не вижу. Но амбиции были иные. А так как влияние папы с мамой на меня было высоко, то было принято решение – поступать в МГУ. Причем сначала я собиралась стать адвокатом, хотела защищать людей, бороться с несправедливостью. Но в 11-м классе я познакомилась с ребятами, которые собирались на журфак, и тогда появилась идея журналистики. И если юриспруденция очень далека от творчества, то в СМИ и пиаре все-таки есть весомая креативная составляющая.
Фото предоставлено Александрой Цветковой
– В этой сфере достигли больших высот. В 25 лет стали самым молодым директором направления в лидирующем агентстве в области коммуникационного консалтинга в Восточной и Центральной Европе «Михайлов и Партнеры». Затем стали генеральным директором бренда Ansaligy. Как решили бросить успешное дело и уйти в свободное творческое плавание? Насколько сложно дался этот шаг?
– К тому моменту, как я решила уйти, я уже 17 лет, как оголтело работала. То есть я типичный трудоголик. Хотя надо признать, что когда я встретила Тину Канделаки, то поняла, что есть люди, куда более фанатично преданные работе, чем я. И я это говорю с огромным к ней уважением. Невозможно представить, как она все успевает.
При этом до Ansaligy я несколько лет проработала топ-менеджером VK (ранее - Mail.Ru Group). Но там мне удавалось совмещать, и у меня оставалось время и силы на творчество. Там я как раз дописала свой сольный альбом «Небесные тела» и даже выпустила его. Но Ansaligy в тот момент был стартапом, требующим, чтобы и гендиректор, и все партнеры были вовлечены в процесс на 150%. Поэтому года 4 музыкой я не занималась, отчего очень страдала. Потому что для меня это не хобби, а то, что я действительно хочу делать. И это невозможно ни изменить, ни остановить. Это схоже с литературой. Обычно говорят – можешь не писать, не пиши. В музыке то же самое. Так вот я не могу не петь и не писать песни. И в какой-то момент я поняла, что перерыв в музыке затянулся, и решила вернуться к истокам и посвятить себя вновь творчеству. Думаю, что я не одна такая. Я сужу даже по своему окружению, где очень много тех, кого принято называть селф-мейд-вумен. В последнее время после пандемии у многих начали смещаться приоритеты с карьеры, денег, достигаторства на нечто более созидательное.
– Вы сказали, что в 90-е карьеру певицы нельзя было назвать стабильной, но и сегодня тоже нет никаких гарантий, что музыка позволит заработать себе на тот уровень жизни, к которому вы привыкли?
– Да, конечно. И не могу сказать, что меня это совсем не волнует, так как у меня нет возможности жить и не думать о деньгах. Само собой, прежде чем решиться на этот шаг, я собрала определенную подушку безопасности. Но она не бесконечна. А потому сейчас я достаточно активно работаю.
«Новая волна» для меня – своеобразная точка бифуркации. Через какое-то время станет понятно, был ли успех на конкурсе кульминацией певческой карьеры либо ее началом. Естественно, мне бы хотелось продолжения. Зря я что ли в 35 лет перевернула устоявшуюся жизнь с ног на голову? Если у меня не получится сделать из музыки профессию, заявить о себе как об авторе-исполнителе на том уровне, который я для себя наметила, то лично для меня это станет «проигрышем». Понятное дело, что я не умру от горя. Найду, что делать, куда применить свои навыки. Но хочется, чтобы было иначе. И я делаю для этого все возможное и невозможное. Я по натуре человек ответственный, и если уж взялась, вписалась, то привыкла выкладываться на все сто.
– Мы немного коснулись темы селф-мейд-вумен. Насколько, будучи такой сильной самостоятельной, той, на которой все держится, сложно не забывать, что ты еще и девушка. Насколько сегодня женщине в принципе сложно совмещать все ипостаси и быть счастливой?
– Сложно, но сегодня мне кажется, что у меня получается. Я скорее представляю собой мягкую силу. Во мне нет жесткости. Причем так было и когда я была крупным руководителем. Я строгая, справедливая, но я в любой ситуации остаюсь женщиной. Мне не кажется, что нужно обладать мужским характером, чтобы быть успешной и быть хорошим руководителем. Мне как раз кажется женская сила в умении договариваться, находить общий язык с самыми разными партнерами – мужчинами и женщинами. Плюс, у нас все-таки патриархальное общество. Так что наша слабость – это одновременно наша сила.
– Долгий опыт в пиаре помогает выстраивать личный бренд в музыке?
– Конечно, помогает, учитывая, что я сама себе продюсер, директор, пиарщик. При этом, само собой, у меня большое количество друзей в индустрии, которые всегда рады помочь, посоветовать. Плюс после «Новой волны» пришли какие-то изменения. Сейчас я для себя вижу две ниши для развития. Первая – это русские романсы. Это тот жанр, который я обожаю с детства и к которому отлично по тембру подходит мой грудной голос. Сейчас я активно занимаюсь изучением архивов и восстановлением забытых русских романсов. У меня есть мечта записать альбом с такими «неизданными романсами». А второе – это мое авторское творчество, бардовская песня. И тут точно за меня никто не придумает, как его лучше подать. Ведь в этих песнях главное – смысл.
Фото предоставлено Александрой Цветковой
– А как думаете, чего ждет от вас публика?
– Тут вопрос, какая публика, какую нишу ты хочешь занять. Мне кажется, на эстраде каждый мечтает о своем «Олимпийском», а я – о камерном зале, но в «Метрополе». Моя аудитория – это в хорошем смысле слова бомонд. Люди, которые соскучились по музыке. Помните, как в песне Анжелики Варум, которую я очень люблю: «Музыки так стало мало, она стихла, почти пропала». У нас же сейчас в основном либо частушки, либо молитвы. А очень хочется музыки. Но вопрос в подаче: одно дело – классическое академическое исполнение, и другое – когда есть более мягкая современная обработка, привычная современному слуху. Я же не просто исполнитель, я музыкант. И как правильно говорит режиссер-постановщик «Новой волны» Александр Давыдович Ревзин: «Дело не в том, как ты поешь, а в том, что делаешь на сцене». Очень важно, какую историю ты рассказываешь, как ее понимаешь, удалось ли погрузить зрителя в сказку или нет.
– И в чем главный месседж вашей музыки? Что вы сейчас рассказываете?
– У нас большинство песен поются от первого лица, я же выступаю в роли наблюдателя. Так, в моей песне «Луна», которую мы не так давно презентовали, я рассказываю страшную сказку о русалочке, которая променяла голос на ноги. Но все обычно как-то упускают тот факт, что главным для нее все-таки был не принц, а желание обрести бессмертную душу. И собственно, когда она вопреки уговорам сестер принца не убила, то Бог забрал ее на небеса и она обрела это бессмертие. И когда я пою «только, милый, не плыви за подводными», то это предостережение всем маленьким русалочкам. В «Грустных лицах» я рассказываю другую историю. Москва – это большой торговый центр, и есть некий наблюдатель, который смотрит сверху и видит, что люди, как манекены. Они куда-то идут, что-то придумывают, но созидания и радости жизни в этом мало. Это тоже метафора. Я хочу рассказывать истории, чтобы человек мог обрести какие-то смыслы и почувствовать некое облегчение. Я не считаю, что музыка – это развлечение, скорее она должна лечить. Чтобы человек мог хоть на минуту остановиться, заземлиться и обрести связь со своей душой.
– Есть ли направления, помимо сольной карьеры, которые вам могли бы быть интересны?
– Думаю, что в какой-то момент я с радостью начну преподавать музыку. Мне всегда приятно видеть, как люди растут рядом со мной. Я хочу делать людей больше, чем они есть, а не меньше. Это всегда был мой основной принцип руководителя. Так, например, у одной из моих топ-менеджеров в Ansaligy сейчас своя успешная сетка телеграм-каналов, а вторая руководит крупным бьюти-статапом. Ну и второе направление – писать для других. Хотя пока у меня есть силы и амбиции в первую очередь заниматься своим творчеством.
Фото предоставлено Александрой Цветковой
– Творческим людям обычно сложно монетизировать свое творчество. Вам, как человеку, пришедшему из бизнеса, наверное, было проще?
– Да, с этим проблем у меня действительно не было. Именно поэтому я говорю, что могу быть сама себе продюсером и директором.
– Сталкивались ли вы с нарушением ваших авторских прав, и насколько, на ваш взгляд, артисту важно разбираться в базовых нормах интеллектуальной собственности?
– Очень важно. И да – нужно серьезно подходить к этому вопросу и привлекать специалистов, причем не только в том случае, когда нарушают твои права, но и чтобы не нарушить самому. Например, чтобы разобраться в том, как я могу использовать без нарушения тексты и музыку старинных романсов, я обратилась за консультацией в Российское авторское общество. И мне очень хорошо разъяснили, как действовать, чтобы в дальнейшем не возникло проблем.
Мне кажется, что целом незнание законодательства влечет за собой множество самых разных казусов. Достаточно посмотреть, как часто исполнители не могут договориться с продюсерами, что и кому принадлежит, как аранжировщики выясняют отношения, кто и что сыграл первым. Если бы изначально все права были бы прописаны в договоре, то всех этих тяжб удалось бы избежать. Тут можно провести аналогию с брачным договором. Юридически заверенные бумаги остужают пыл обеих сторон.
– Что бы вы хотели пожелать себе в ближайшее время?
– Хочу быть востребованной в той нише, которую для себя избрала.
Авторы: Ксения ПОЗДНЯКОВА, Наталья МАЛАХОВА
