Народно-художественные промыслы возвращаются в новостную повестку, 2022 год был объявлен Годом культурного наследия народов России. Но насколько НХП может стать частью повседневной жизни, как заинтересовать традиционным народным искусством молодежь – об этом и многом другом IPQuorum пообщался с Оксаной Косаченко, членом совета директоров управляющей компании «Гжель», членом Совета БФ «Система».
Фото пресс-службы компании «Гжель»
— «Гжель — открытый код». Что вы вкладываете в название проекта и в чем его уникальность?
— Проект «Гжель — открытый код» — это совместный проект ПАО «Сбербанк» и АФК «Система». АФК «Система» — одна из самых технологичных компаний у нас в стране, и любые инструменты, которые мы применяем в деятельности нашей корпорации, в научных проектах. они отражаются на нас. Понятие «открытый код» пришло к нам из IT-индустрии. Этот код, который можно корректировать и видоизменять, это бесконечная открытость к внесению чего-то нового, к корректировкам – как в дизайне, так и в атмосфере, в подходах к взаимодействию с людьми. Мы открыто воспринимаем всё, что транслирует внешняя среда: наши посетители, наши сотрудники, студенты, художники. Нам важен голос каждого, кто с нами работает и создает это пространство.
Кроме того, мы активно занимаемся туристическо-образовательной деятельностью. Открытость в этом контексте означает то, что каждый раз посетитель не просто гуляет по нашему культурному пространству, но и получает какие-то новые знания.
Есть еще одна грань открытости – обновление библиотеки изображений. В основном НХП интересуется старшее поколение, но, когда мы молодым людям дарим гжель с новым орнаментом, они говорят: «Ой, как это здорово, а где это купить?» И это для нас очень важно.
Причем в новом изображении мы ушли уже так далеко, что появилась, к примеру, белоснежные коллекции. Гжель можно узнать только по ухвату сверху и некоторым стилистическим вкраплениям. «Белая коллекция» была сделана на кафедре промышленного дизайна Академии Штиглица в Санкт-Петербурге. Такой подход открывает огромные возможности для смешения стилей. Так мы можем накрыть стол, добавив к белому фарфору классический гжельский самовар, разрисованный золотом.
В этом также проявляется открытость и свобода — в возможности подстроиться под современные вкусы и тенденции.
Еще одно направление, которому мы уделяем внимание, — тончайший костяной фарфор. Наша молодежь была в нескольких странах (Нидерланды, Франция, Бельгия, Китай), изучила новые технологии.
Фото пресс-службы компании «Гжель»
— Может ли «Гжель» производить что-то помимо посуды?
— Да, это вторая тема, с помощью которой мы пытаемся проникнуть в умы и души наших клиентов, – внедрение гжельских мотивов повсюду, кроме посуды. Например, 7 апреля закончился большой полугодичный цикл-конкурс, который мы проводили совместно со Школой дизайна ВШЭ. Студенты разрабатывали альтернативные предметы, которые можно использовать в быту и интерьере. Для чистоты эксперимента там была не только «Гжель», но и другие народно-художественные промыслы. На следующий год мы уже затеваем большое межвузовское мероприятие.
И это не только наш российский тренд: в этом году осенняя короткая пилотная коллекция Christian Dior — это «Гжель». Также есть зимняя интерьерная коллекция Dolce & Gabbana — сине-белая, то есть это опять «Гжель». Мы видим эти мотивы в интерьерах, одежде, элементах декора.
— Насколько вы готовы конкурировать с известными брендами?
— Сейчас мы можем качественно конкурировать с теми, кто изначально представлял на российском рынке такой тонкий фарфор, например, как Villeroy & Boch. Конечно, это связано также с изменением оборудования — идет обновление парка, внедрение других мощностей для производства.
На сегодняшний день ряд американских и европейских брендов уходит из России, и это открывает фантастические возможности. Согласитесь, когда у нас рынок заполнен импортными товарами, мы не думаем, что нам нужно производить что-то в том объеме, в котором это возможно. Сейчас — после изучения современных технологий и в Нидерландах, и в Бельгии, в Китае, во Франции — мы понимаем, что можем делать 80% продукции, и это не обратный инжиниринг, у нас изменился менталитет: мы ищем не пути завоза, а пути развития.
— Расскажите, как сегодня производится гжель?
— Настоящая гжель» — это обжиг от 900 до 1100 градусов (Villeroy & Boch обжигается при 300 градусах). Сейчас есть не только подглазурная роспись, но и более хрупкий надглазурный орнамент, а также и наши новые цветные коллекции.
Но в любом случае – это ручная роспись. Конечно, если мы пойдем в сторону HoReCa — индустрии гостеприимства, мы должны будем уходить в машинное производство, но оно будет использовать ту же библиотеку изображений, что ручное.
Не отменяя исторической ценности, мы механизируем процессы производства. В каждом промысле есть определенный сегмент, который подлежит механизации. В нашем случае это замес массы, подача воды и некоторые другие процессы.
Нам важно то, что создает ценность: не сама форма, болванка, а то, что человек туда вложил, креативная часть работы, а это всегда ручной труд. В гжели самое ценное — это создание ручной формы, и дальше — роспись.
И даже когда мы говорим о том, что производство механизировано на 75%, представьте себе, что оставшиеся 25% — это ручной труд, какая это ценность!
— Насколько гжель легко использовать в быту?
— Вообще, традиционная гжельская посуда очень утилитарна, фактически неубиваема. Роспись подглазурна и не стирается даже в посудомоечных машинах.
Если раньше красивая посуда стояла в сервантах и доставалась только на праздники, сегодня ее используют в повседневной жизни.
Именно поэтому сегодня мы активно переходим от подарочной группы к утилитарной. Наши акционеры считают, что любой предмет должен чему-то служить, быть полезным. Сейчас можно купить не только чайный сервиз, можно сделать полную сервировку стола, поставить цветы в гжельских вазах.
Фото пресс-службы компании «Гжель»
— Готова ли «Гжель» к коллаборации с другими промыслами?
— Недавно состоялось открытие магазина на Арбате — первого брендового магазина «Гжели» в Москве. Экспозиция сделана в виде накрытого стола, на котором в качестве скатерти, дорожек и плейсматов лежит продукция Вологодского текстильного комбината. Здесь же стоит плетеное кресло, другие предметы интерьера, дополняющие целостный образ пространства — к удобству взгляда покупателя, который захочет, чтобы у него дома было так же. Причем надо успеть купить что-то: через месяц будет другое накрытие, другие комбинации предметов, новые коллекции и новые коллаборации.
Фото пресс-службы компании «Гжель»
— Оказывает ли сейчас поддержку государство?
— Да. Народно-художественные промыслы, как и декоративно-прикладное искусство, находятся в подведомстве Министерства торговли и промышленности, потому что несмотря на то, что мы рассматриваем наши изделия как образцы с художественной ценностью, тем не менее это промышленное производство. И Министерство промышленности оказывает поддержку: это субсидирование, облегчение налогового бремени. Это тоже «открытый код» — только уже в нашу сторону, создание хороших условий для развития. Государство поддерживает нас в восстановлении и расширении производства.
— Это требует пополнения штата мастеров?
— Да. Кадры очень важны. 25 художниц — мало, 250 — мало, сколько надо — столько их должно быть. Но, к сожалению, средний возраст рядового сотрудника народного художественного промысла — это 50+, поэтому мы активно работаем над привлечением на производство молодых сотрудников. Что для этого нужно? Это и повышение привлекательности статуса работника этой креативной индустрии, повышение зарплаты, расширение возможностей — перенесение рисунка на ткань и т. д., развитие «внутреннего предпринимательства». Для молодежи важно, чтобы все было максимально экономично и экологично. У нас экологичное производство.