22 июня в прокат выходит картина «Тонкой нитью» — киноимпровизация от создателей картин «Атлантида Русского Севера» и «Сказки о маме» — сценариста, продюсера Глеба Кузнецова и режиссера Софьи Горленко. Фильм снят при содействии Фонда поддержки регионального кинематографа (ФПРК).
Главные герои фильма «Тонкой нитью» — художники, дизайнеры одежды и кутюрье. Здесь и дизайнер Маша Андриянова, чей бренд занимается переосмыслением наследия и традиций в современном крое; и основатель бренда Flor et Lavr Фрол Буримский, который при создании одежды руководствуется в первую очередь поиском смысла и утерянной красоты; художники Алиса Горшенина и Паладдя Башурова, этнограф Салима Усманова. Все эти люди связаны не только тонкой нитью картины, но и интересом к корням, уходящей натуре, а также желанием сохранить национальную идентичность.
IPQuorum пообщался с Софьей Горленко о том, что такое русское бессознательное, о документально-художественной импровизации, а также о ее бренде «Соня в Царстве Дива».
— Для картины было выбрано пять регионов. Почему именно они?
— Прежде всего мы отталкивались от фактуры и героев, с которыми нам было интересно работать. Разве что, когда мы снимали Алису Горшенину, то пошли по другой ветке. Художница родом из Нижнего Тагила, но мы взяли за точку отсчета генетический анализ, который Алиса провела, выяснив, что она принадлежит к народности коми. С Фролом Буримским мы давно дружим. Он очень много лет занимается возрождением интереса к вологодскому кружеву, работает с темой Русского Севера. Это нами всеми любимые места. Так что вопросов по поводу выбора места у нас с Фролом не стояло: Тотьма, Сольвычегодск — Русский Север. Маша Андрианова уже много лет ездит в Карелию. Нам было очень интересно раскрыть этот регион, воссоздать старинные обряды. Если говорить о Башкирии, то мы давно туда хотели, так как наш композитор Марат Файзуллин родом из Уфы. А этнограф и историк костюма Салима Усманова открыла нам удивительный аутентичный мир Южного Урала. В Удмуртии нашим с художницей Палладей Башуровой проводником также стала этнограф, собиратель народного костюма Дарали Лели.
— В ваших прежних работах вы больше ориентировались на Русский Север. Почему расширили «ареал обитания»?
— Конечно, там больше всего сохранилось аутентичной культуры, и нам было интересно показывать этот уходящий мир. Но мы же не на всю жизнь привязаны к Русскому Северу. Нам интересен весь мир, и это прекрасно.
Фото предоставлено Софьей Горленко
— Насколько документальному и полудокументальному кино сложно дойти до зрителя и выйти на большой экран? Почему?
— Это наш третий полнометражный фильм. Так получилось, что когда мы снимали первые два — «Атлантида Русского Севера» и «Сказки о маме», — то, чтобы сохранить свободу и независимость, собирали средства на краудфандинге. Оказалось, что людям это действительно нужно, что их интересуют эти темы. У нас сформировалась довольно большая аудитория. Мне кажется, дело в специфике жанра: мы стараемся снимать документальное кино как художественное, чтобы оно было полноценным художественным произведением.
— Насколько трудно найти финансирование для такого рода проекта?
— Финансирование найти непросто, как и на любое авторское кино. Спасибо большое Фонду поддержки регионального кинематографа за то, что дали нам возможность снять это кино. Бесценно, когда можешь делать свободно то, что считаешь нужным, и так, как считаешь нужным.
— В одном из интервью вы сказали, что «докопаться до такого народного бессознательного приятно, наверное, любому художнику». Что вы вкладываете в понятие русского народного бессознательного?
— На самом деле что такое русское бессознательное – это тема для очень долгого разговора. Это то, что нельзя назвать, объяснить, но оно существует. Это можно выразить только через образ, что мы и пытаемся сделать средствами кино. Для слов это слишком сложно. В общем можно сказать, что так называемое «русское бессознательное» — это традиция — то, что передается частично осознанно, частично подсознательно.
— В фильме есть мысль, что прошлое и будущее связаны нитью. Что нужно, чтобы она не порвалась?
— Прежде всего, нужно сохранять и переосмысливать, хранить и возрождать. Этого требуют условия быстро меняющегося индустриального общества, в котором мы живем. Урбанизация, глобализация — все эти процессы серьезно подрывают нашу связь с какой-то внутренней натурой, тонкими ощущениями, пониманием красоты и глубины мира. Так вот, если мы обо всем этом забудем, то нить прервется. И наша задача — рефлексирующих художников, людей, которые глубоко и подсознательно чувствуют этот мотив, — раскрывать его через осмысление, через образы, через кино, искусство, музыку — выносить на поверхность.
Фото предоставлено Софьей Горленко
— В фильме в одной из новелл мне показалось сильным влияние эстетики прерафаэлитов. Так ли это?
— Я из семьи, где с одной стороны несколько поколений из художественно-архитектурной среды, а с другой — из научно-академической. Мне, конечно, близки искусствоведческие темы. И трогают, конечно, не только прерафаэлиты, модерн, или Возрождение, а искусство в целом. Особенно когда это что-то новое. В каждую эпоху было искусство, которое не принимали в устоявшихся академических сообществах, и оно давало толчок к чему-то новому. Мне вообще кажется, что поиск новых форм через искусство — это самое важное. Хотелось бы и в кино искать эти новые формы. Мы маленькими шагами, но к этому идем.
— Фрол Буримский говорит в картине, что мы утратили красоту в архитектуре, одежде, отношениях. Насколько красота повседневности влияет на отношения между людьми?
— Красота вообще многое меняет. На самом деле, буквально все. Если мы будем жить в пластиковом мире заборов из профнастила, то нам конец.
Фото предоставлено Софьей Горленко
— Правильно ли я понимаю, что все монологи дизайнеров написаны ими самими?
— Не совсем так. Основной массив текста писали мы с Глебом Кузнецовым. Но, конечно, мы это делали в плотном обсуждении с героями, вместе с ними редактировали и переписывали, с чем-то соглашались, что-то они добавляли от себя. Но так как была проделана очень большая работа, то мы хорошо чувствовали и понимали все, о чем говорим, как и в какой форме. И это органично сочеталось с мыслями наших героев.
— У вас есть собственный бренд «Соня в Царстве Дива». Как он появился, что заложено в его ДНК?
— Кино — это не то, что ты можешь снимать каждый день. Одежда — это абсолютное добро. В отличие от кино, это физически существует, это можно надеть самому или увидеть на другом человеке. Ты сделал вещь, и это бесценно, что она имеет физическое существование в мире. Я очень этому радуюсь и закладываю в ДНК новые смыслы и контексты. Сейчас у меня на уме Высокое Возрождение, но проскакивают и другие мотивы, где есть и наше прошлое, и настоящие и будущее. В ДНК много всего: от советского, от древнерусского хтонического до Ренессанса.
— Почему не внесли свой бренд в картину?
— Я человек не тщеславный, и мне бы не хотелось снимать кино про себя. Это нагло и смешно, мне кажется. Кино — это такой сложный мыслительный и созидательный процесс, что ты только весь в нем. Ты не можешь еще и переосмыслять себя. Интереснее быть за кадром, интереснее его делать. В этом настоящее удовольствие.
— В вашей коллекции есть бархатное платье «русский код». Русский код и русское бессознательное — это одно и то же или нет?
— Платье назывется «Просто Модерн», и к нему идет ожерелье «Культурный Код». Русский культурный код, как мне кажется, — это язык, который формируют культурные носители, и они вкладывают в это смыслы, перерабатывая их. Это не бессознательная деятельность, а сознательная. А русское бессознательное — это глубокий мотив, какая-то глубокая преемственность, которую человек не всегда может осознать, осмыслить, вербализировать или перевести в знак. Если искать разницу между русским кодом и русским бессознательным, то она заключается в том, насколько осмысленно то, что туда закладывается. В русский код закладывают осмысленное, а русское бессознательное — это то, что руководит изнутри.
— Вы приступили к съемкам нового фильма. Что это будет?
— Мы отправляемся на съемки фильма «Небесные Бабушки», который для нас очень важен и нужен. Я пока не хочу ничего детально говорить, потому что готовлюсь морально к тому, что нам предстоит очень сложный месяц. Могу сказать только одно: это будет сложносочиненное полотно с конкретным сюжетом и осмысленными образами. Главное — осилить. Надеюсь, мы это сделаем.
Автор: Ксения ПОЗДНЯКОВА, основатель телеграм-канала «Ксюша про театр и не только...»
