Мир развивается за счет инноваций и интеллектуальных прорывов. Почему сегодня мы придаем креативности такое большое значение?
Наступила эпоха четвертой промышленной революции – цифровой. У нее есть две особенности. Во-первых, она сокращает транзакционные издержки, снижает силы трения в обществе, мешающие развитию. А значит, появляются новые возможности взаимодействия людей. И во-вторых, цифровая экономика очень сильно меняет институты, в которых мы живем. Для человека творческого больше нет необходимости проходить все ступени на пути к глобальному рынку. Он может с помощью аддитивных технологий (выращивание продукта на основе 3D-моделирования) создавать и продавать свой уникальный продукт с минимальными издержками – на уровне массовых серий. Другими словами, суть нынешней четвертой технологической революции – в доступности производства для креатива.
– Вы объяснили, какие возможности экономика дает креаторам. А какую роль играет творческое (креативное) начало для экономического развития? Можете привести несколько примеров, как креативные индустрии влияют на экономическое развитие страны?
Я думаю, самый яркий пример мы наблюдаем в последние годы –образование цифровых платформ и экосистем. Обратите внимание, что далеко не все страны в состоянии породить цифровые экосистемы. Строго говоря, таких стран три – США, Китай и Россия. Это развитие является результатом креатива, потому что в основе лежит всегда что-то вроде поисковой машины Яндекса. Другой пример, который видим мы все – успех российской анимации, наших мультиков. Оказалось, что можно через разные культурные коды пробить смыслы и образы, ввести в экономический оборот, как это было с «Машей и Медведем», «Фиксиками» и, надеюсь, будет с другими произведениями этой сферы.
– Как в новой, грядущей экономике будут соотноситься традиционные и креативные индустрии? Они должны вступать в противоречие?
– И да, и нет. С одной стороны, традиционные и творческие индустрии конкурируют между собой. А с другой – у них есть некоторые общие биосоциальные основы экономики. Преемственность и изменчивость существуют как база и в биологическом процессе, и в человеческой деятельности. Думаю, в экономике сохранятся и традиционная, и креативная деятельности. Они будут по-разному сочетаться, и эти сочетания будут все время меняться.
– Какие сегменты креативных индустрий активнее всего развиваются и с чем вы это связываете?
Современный активный процесс начался именно с IT, и именно в ковидный период, потому что правительство пошло на существенное облегчение условий деятельности IT-индустрии, чего в общем-то хотят и другие участники креативной деятельности. Поэтому те лидеры процесса, которые уже вышли на мировую арену и пользуются вниманием правительства, – именно тот пример, на основе которого мы надеемся построить другое отношение и другую систему работы с креативной экономикой.
– Среди креативных индустрий одна из ведущих ролей принадлежит IT, где активно развиваются исследования нейросетей и искусственного интеллекта (ИИ). Только что был принят Этический кодекс искусственного интеллекта. Что человеческий разум может противопоставить ИИ, уровень которого продолжает расти? Не проиграем ли мы «сверхразуму»?
– Искусственный интеллект – уже давно не загруженная в компьютер программа, как было в 1997-м году: компьютер, перебирающий 2–2,5 миллиона шахматных позиций в секунду, обыграл чемпиона мира Гарри Каспарова. Потом наступило долгое затишье – шел поиск новых технологий. И в 2016 году появилась новая машина, которая способна к самообучению. Скажем так - ребенок встал на ноги.
И тут надо задуматься о том, в чем наш естественный интеллект может конкурировать с искусственным. ИИ лучше считает. Сам себя программирует. Справляется с самыми сложными алгоритмами. А что мы можем делать лучше?
Наше преимущество в эмоциональном интеллекте. У нас есть то, что недоступно (во всяком случае, пока) искусственному интеллекту. Мы часто в МГУ об этом спорили.
Один из лучших специалистов в области эволюционной биологии Вячеслав Дубынин высказал мысль, которую я запомнил: «Лиса, конечно, умнее зайца. Но лисы за миллионы лет не смогли истребить зайцев. Лиса не может просчитать траекторию, по которой побежит заяц, потому что он и сам не знает, куда побежит». Так вот, когда мы столкнемся с сильным искусственным интеллектом, мы обеспечим себе выживаемость за счет того, что наше поведение не поддается анализу или расчету. Назовите это божественной искрой, эмоциональным интеллектом, интуицией или еще как-то. В этом заключается потенциал креативности человека.
И дилемма искусственного и естественного интеллекта будет решаться так: либо искусственный вытеснит естественный, либо естественный окажется конкурентоспособным благодаря креативности. В этом случае возникнет партнерство искусственного и естественного интеллектов. Креативность отвечает на вызов искусственного интеллекта, поскольку представляет собой следствие эмоциональности.
– Вы много говорите и пишете о том, что в экономике большое значение имеют гуманитарные факторы – доверие, отношения людей, взаимное уважение. Однако, по мнению экспертов, новый цифровой мир ведет к отчуждению и атомизации общества. Не разрушит ли всеобщая цифровизация остатки доверия и человеческих связей?
– Может быть... Но я хотел бы остановиться на доверии.
Экономисты исследуют доверие, его последствия и влияние на экономику и общество в целом. Например, есть понятие шерингового, или распределенного доверия. Что происходит на таких платформах, как Airbnb, Bla-bla-car, Uber, Carsharing? Вы не знаете человека, но смело садитесь с ним в машину или снимаете на несколько дней его квартиру. Означает ли это доверие к человеку? Нет. Это доверие к институту. Мы доверяем агрегаторам и рейтингам на основе искусственного интеллекта. Доверие обезличивается. Безусловно, возникает угроза, что осмысленное, содержательное эмоциональное доверие между людьми будет сокращаться. Но вернемся к эмоциональному интеллекту и продуктам креативных индустрий. Театральные спектакли, музыкальные произведения, изобразительное искусство и так далее – это как раз инструменты эмоционального взаимодействия людей. По своему содержанию продукция креативных индустрий противодействует обесчеловечиванию доверия.
– Считается, что темпы роста креативных индустрий в мире выше, чем темпы роста традиционной экономики. Но можно ли вообще сопоставлять и соизмерять материальное производство с нематериальным? И как сосчитать вклад одного и другого в ВВП?
– Знаете, есть такой способ подсчета, когда измеряют только издержки. Кажется, Гегелю принадлежит изречение: «Есть люди, которые возбуждение принимают за вдохновение, напряжение – за работу, а усталость – за результат». Такой подсчет формирует неправильную картину и ведет к ошибочным выводам.
Над вопросом, который вы задали, экономисты думают 200 лет. С тех пор, как начали размышлять о транспорте, например. Благодаря сети железных дорог европейские рынки колоссально расширились. Выросли объемы производимой продукции. И мы можем просчитать вклад транспорта в материальное производство.
Но есть проблемы более сложные. Советский и российский ученый Револьд Энтов подсчитал, что изобретение Владимиром Зворыкиным телевизора обеспечило создание новой стоимости, равной 20-ти годовым продуктам нынешней России со всеми ее нефтью, газом и металлами. Жорес Алферов, разработавший полупроводниковые гетероструктуры и быстрые опто- и микроэлектронные компоненты, обеспечил создание современных телекоммуникационных систем. Вклад ученого тоже можно просчитать, и объемы будут не меньшими.
А что касается нематериальных активов, то их надо понимать как инвестиционную услугу. Точнее – инвестицию в человеческий капитал. Ведь креативные индустрии производят человека с его возрастающими способностями, знаниями. И мы понимаем, как это можно посчитать. Это непростая задача, но решаемая.
– Правительство утвердило Концепцию творческих (креативных) индустрий. Что это даст отрасли?
Счастье – это когда тебя понимают. На мой взгляд, Концепция, утвержденная правительством – это знак понимания того, что стране нужно развитие креативной экономики, что оно возможно и что оно потребует определенных шагов и усилий как со стороны власти, так и со стороны сообщества.
– Вы принимали участие в разработке Концепции. С какими трудностями сталкивались? Были ли у нее противники?
На мой взгляд, были скорее внутренние разногласия, поскольку креативное сообщество – пока еще не совсем сообщество. Это очень пестрый набор разных субкультур и разных представлений о том, что в жизни хорошо и что плохо. Дискуссии шли в основном между культурологическим и бизнесовым подходом, где в центре всего вопрос об интеллектуальной собственности и ее регистрации. Но потом, мне кажется, все друг друга поняли, и Концепция в том виде, как она сейчас существует, устраивает и ту, и другую стороны.
– Даже после утверждения Концепции творческих (креативных) индустрий, где закреплено определение креативных индустрий, понятие вызывает ряд вопросов. Например, есть ли противоречия между креативными и культурными индустриями?
– Для точности надо выделять креативность в каждом предприятии или каждой профессии. Повар придумал новое восхитительное блюдо, на уровне шедевра эпохи Ренесанса – но повар работает в отрасли, которая статистически относится к некреативным индустриям. В любой деятельности всегда сочетаются творческие и рутинные элементы. И каждый из нас, занимаясь творческой деятельностью, должен «перелопатить тонны руды» для достижения креативного результата. И не всякая деятельность в области культуры является креативной. С другой стороны, культура существует и за рамками отраслей культуры.
Если понимать культуру как производство смыслов, о чем говорил выдающийся ученый Юрий Лотман, то к этому понятию надо относить не только искусство, но и много других видов деятельности, в частности, науку, градостроительство и т.д. – все, что создает новые смыслы, идеи. В таком случае понятия креативные и культурные индустрии будут в разной степени совпадать или расходиться.
– Сегодня модно говорить о возникновении нового креативного класса. Если оставить в стороне саму классовую теорию, насколько верно объединять людей, условно говоря, творческих профессий в одну общественную страту?
– Думаю, социальные приоритеты у такого условного класса есть, а политические – вряд ли. С точки зрения экономиста, на политических рынках люди всегда выбирают из трех принципов – свобода, справедливость и эффективность. Джон Мейнард Кейнс, основатель современной макроэкономики, сформулировал невозможность одновременного выбора всех трех. Если вы выбираете свободу – значит, вы либерал. Если справедливость – социалист. Если эффективность – сторонник «государства развития». Что касается креаторов, то их политические взгляды разнообразны, но все же больше тяготеют к свободе, потому что она больше необходима для творчества, чем справедливость или эффективность.
Что касается социальных установок, хотел бы обратить внимание на вот какой момент. За последние 10 лет очень изменился набор требований банков к раскрытию информации о происхождении денег. Я говорил об этом с европейскими банкирами русского происхождения и получил неожиданное объяснение. Сейчас в мировой банковской системе большая доля вкладов принадлежит представителям творческого класса. Это успешные, состоятельные люди, и они не хотят, чтобы рядом с ними были «грязные» деньги. Они говорят: «Мы хотим, чтобы основанием больших состояний было творчество, а не воровство». Заметьте, они не против предпринимательства – с их точки зрения, бизнесмен тоже творец, создающий свое дело и честно зарабатывающий деньги. Они против взяточничества, коррупции и откатов – это отторгается большинством креативного класса. Это общая установка, при всем его разнообразии.
Если говорить о глобальном или национальном характере творческих людей, тут все очень просто. С одной стороны, творческая деятельность интернациональна: она легче, чем другие виды деятельности, переезжает из одной страны в другую. И связано это с тем, что на творчество, то есть на инновации, высок спрос на глобальных рынках. И этот спрос может быть выше, чем на локальных рынках. А с другой – в любом творчестве заложен национальный потенциал: оно корнями уходит в быт, традиции, жизнь народа и страны, где вырос человек. Креаторы – вовсе не класс космополитов, их деятельность всегда имеет связь с культурными кодами нации.
– Вы возглавили Федерацию креативных индустрий. Экономист стал у штурвала?
– «Стал у штурвала» – это слишком сильно сказано. Федерация – это коалиция, объединение различных индустрий, профессий, организаций. И в руководстве Федерации моя функция – модерировать их взаимодействие. Мне, как институциональному экономисту, проще понять и представить общую картину развития креативных индустрий. Я вижу явное внимание властей к отрасли, что вылилось в принятие Концепции креативных индустрий. Есть надежда, что Россия покажет и экономическую динамику, и социальную результативность, а также создаст то, чем мы сможем гордиться.
Фото: Бобылев Сергей/ТАСС. Декан экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Александр Аузан во время сессии "Развитие предпринимательского образования" в рамках XXIV ПМЭФ.
– Чего Федерации удалось добиться за время своего существования?
Федерация начала с самой себя, потому что в том пестром собрании умов и талантов, различных субкультур, отраслей, которые, собственно, и создали Федерацию, нужно было наладить диалог. И не по общим вопросам, а по достаточно конкретным задачам. Такой диалог, на мой взгляд, начался. Я был откровенно поражен и обрадован тем, какой высокий уровень деловой культуры в этих разных дискуссиях о том, куда нам надо двигаться, что необходимо от правительства и что нужно делать самим.
– Россия всегда славилась творцами, учеными, композиторами, художниками мирового уровня – Ломоносов, Чайковский, Репин, Зворыкин, Королев, Алферов... Но это в прошлом. Что же в настоящем?
– Нет, не только в прошлом, я в этом убежден. В сегодняшней жизни есть как отрицательные, так и обнадеживающие факторы. Посмотрите на мировые школьные рейтинги. В начальной школе наши дети и внуки отличаются от зарубежных сверстников умом и сообразительностью.
Отчего так получается? Мое предположение следующее: дело в культуре нашей семьи. Она проявляется в том, что родители говорят с детьми обо всем на свете – о космосе, политике, ядерной физике, искусстве... Нет ограничений, нет запретных тем. Нет такого, что с этим вопросом надо идти к психотерапевту, а с этим – к пастырю. И когда человек растет в семейной обстановке без ограничений, у него складывается целостное представление о мире, которое становится основой развития творческих способностей. Вот это очень важно. Это дает свои плоды. У нас на самом деле в семейном воспитании есть тот культурный пласт, дающий высокую долю творческих, успешных людей.
Однако в средних и старших классах, где преподавание предметов разделяется, наши ребята сразу попадают на 32–38-е места рейтинга. Это означает, что реализовать свой потенциал мы не можем и, более того, — растрачиваем. Если в процессе образования человек деградирует, надо разбираться, почему так происходит.
– Можно ли как-то изменить ситуацию?
На мой взгляд, можно. Есть те, кто в этом заинтересован. И частные, и государственные компании, конкурирующие на глобальном рынке – от Росатома до Лаборатории Касперского нуждаются в сильном и креативном человеческом капитале. У нас есть несколько десятков глобально конкурентоспособных университетов. У нас по-прежнему неплохой уровень образования детей в начальной школе. В рамках этого треугольника и надо провести преобразование управления всем образовательным процессом от начала и до конца, опираясь на идею, что это не услуга вроде парикмахерской, а инвестиция в человеческий капитал. И результаты этой инвестиции проявляются не в статьях преподавателя в этом семестре, а в карьерной траектории его выпускника.
– Россия сегодня находится далеко не на первых местах в области науки и технологии. Объясняется ли это только проблемами в сфере образования или есть еще какие-то причины?
– Есть замеченный и описанный прекрасным русским писателем Николаем Лесковым «феномен Левши». История глубоко драматичная. Русский мастер подковал «аглицкую» блоху. Но Англия была и осталась технологической лабораторией мира. И так повторялось многократно. Мы совершали открытия, создавали первые образцы новейших продуктов, которые впоследствии на Западе выпускались промышленными сериями.
Предыдущий этап нашего инновационного развития был связан с созданием институтов развития. Это было попыткой перенести в Россию схему, которая очень хорошо сработала в англосаксонских странах. Схема была рассчитана на избыток частного денежного капитала, готового идти на риск, вкладываться в новые проекты и стартапы. Но выяснилось, что у нас такого избытка нет. И попытка заменить его государственными инвестициями оказалась неэффективной. Зато у нас есть избыток высококачественного человеческого капитала, который не находит достойного применения в современной российской экономике. Ему и надо открыть институциональные пути в креативные индустрии.
Думаю, что четвертая промышленная революция, «экономика 4.0» – это русский шанс. Цифровизация дает возможность прямой трансляции уникальных результатов научно-технологических разработок, идей на мировой рынок. Здесь малый бизнес может со своим изобретением, цифровым портфолио выйти на мировой рынок и получить глобальное признание. Это новая среда, которая позволит преодолеть ограниченность «феномена Левши». О будущем страны с креативными индустриями я рассказывал на встрече с председателем правительства Российской Федерации.
Креативные индустрии – это шанс совершить глобальный скачок, опираясь на человеческий капитал. Не на денежный, а на человеческий. Но для этого нужно сделать одну непростую вещь. Нужно создать институциональную среду, которая будет комфортной для творческих людей, которая позволит фиксировать результаты их деятельности в виде интеллектуальной собственности и тем самым вводить их в экономический оборот, создавать условия для их продвижения в мире. Поэтому ответ на ваш вопрос такой: у России есть шанс из грибницы вырастить новые грибы. Но важно, чтобы из них не готовили гарнир к чужому бифштексу.
В ходе семинара «Креативная экономика России: преодоление барьеров и перспективы развития», который вы модерировали на Российской креативной неделе, председатель совета директоров Московского центра урбанистики Сергей Капков выразил мнение о необходимости перемен на уровне идеологии: уходить от единого бренда «Сделано в России» и позиционировать свои разработки как «Придумано в России». Возможно ли это на практике? И какие шаги необходимо предпринять, чтобы наши идеи и разработки шли на совершенствование нашей экономики?
Мне кажется, идея Сергея Александровича вполне реализуема, более того, ее уже реализовали некоторые другие страны. Мы же понимаем, что важнейшие продукты Силиконовой долины производятся не в Силиконовой долине, но придуманы в Силиконовой долине и известны именно как результаты интеллектуальной деятельности Силиконовой долины.
В принципе, два рода барьеров мешают тому, чтобы творческий потенциал – а он в России немаленький – превратился в креативную экономику, которая в России пока примерно в 2-2,5 раза меньше, чем в таких странах как Англия или Австралия. Есть барьеры институциональные, связанные с законодательством, сложностью оформления собственности и т.д. Говоря экономическим языком, нужно снижать транзакционные издержки – то безумное количество времени либо денег на юристов и иных специалистов, которые приходится тратить креативным людям в непривычной для них сфере. Снижение институциональных барьеров – это дело государства и задачи, вытекающие из Концепции развития креативных индустрий. А вот социокультурные барьеры, которые не позволяют построить нормальное взаимодействие между разными секторами креативной экономики, между разными группами бизнеса, обеспечить более глубокий режим взаимного доверия, да и элементарное просвещение в экономических и юридических вопросах, – это дело Федерации креативных индустрий.
Фото предоставлено пресс-службой ФКИ
Каковы ближайшие планы ФКИ?
Думаю, что следующим шагом станет Конвенция, которую Федерация креативных индустрий предложит сначала своим членам и участникам, чтобы договориться о том, как мы работаем с социокультурными барьерами и что просим правительство сделать с институциональными барьерами, а потом, я надеюсь, возникнет новый уровень понимания и с регуляторами – с правительством Российской Федерации.
Автор: Александр Трушин
