На протяжении целого ряда лет профессиональное сообщество обсуждает необходимость принятия закона «Об архитектурной деятельности» О том, каким должен быть этот документ, чтобы принести максимальную пользу, и каким моментам нужно уделить особое внимание, отраслевой журнал «Вестник» пообщался с академиком отделения Международной академии архитектуры в Москве, профессором Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ Дмитрием Наринским.
– Дмитрий Михайлович, о том, что федеральный закон «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» нужно усовершенствовать, говорят на протяжении уже нескольких лет. Почему так важно возвращаться к этой теме сегодня?
– Мне кажется, новый импульс обсуждению придало то, что совсем недавно, в августе, был принят федеральный закон «О развитии креативных (творческих) индустрий в Российской Федерации», которые являются мощным фактором экономического развития. В современных реалиях очень важно связать развитие отечественной архитектуры именно с креативным началом. Будет обидно, если архитектура как сфера деятельности останется за бортом креативных индустрий, ведь за последние двадцать с лишним лет произошел крен в сторону ценности комплекта чертежей. Однако архитектура — это не комплект чертежей, а прежде всего авторская идея.
Скажу сейчас страшную вещь. Я допускаю, что отдельные объекты можно построить без участия архитектора. Правда, если так случилось, нужно честно об этом сказать: вот это сооружение построено без архитектора, а к этому он приложил руку. Очевидно, что ценность последнего значительно выше, и она прежде всего нематериальна.
Если мы примем такую позицию, то в перспективе появится возможность по достоинству оценивать нематериальные активы, которые приобретаются застройщиком в момент получения авторских прав на проект. Сейчас же сложилась очень нехорошая тенденция — покупать авторские права на произведение архитектуры за абсолютно формальные деньги. А должно быть с точностью до наоборот.
На самом деле, настоящую ценность представляет не набор чертежей и даже не BIM-модель, а авторский замысел. У пятиэтажной панельки он будет обладать одной ценностью, а у сложного объекта, например, театра или любого общественно значимого здания — другой.
Самое главное — это понять значимость идеи и научиться ценить те нематериальные активы, которые формируются трудом архитектора. Это важно для всех участников рынка, в том числе девелоперов, для которых обладать нематериальными активами очень выгодно, ведь они подлежат иному балансовому учету. Девелопер покупает, повторюсь, не набор чертежей, который он, скорее всего, выкинет после того, как получит разрешение на строительство, а интеллектуальную собственность, которая всегда будет работать на увеличение капитала компании.
– Вы считаете, что прийти к этому осознанию будет сложно без принятия усовершенствованного закона об архитектурной деятельности?
– Да, мое мнение — эту философию важно закрепить на законодательном уровне. При этом очень важно, чтобы закон об архитектурной деятельности не вмешивался во внешние сферы, регулируемые другими законами, нормативными правовыми актами и прочими документами, а был нацелен исключительно на архитектурную деятельность и, прежде всего, процесс создания произведения архитектуры, защиту всех его этапов и участников.
– Какие сложности в работе архитекторов существуют из-за того, что закон пока не усовершенствован?
– Я приведу только один, но очень яркий и хорошо знакомый специалистам пример. Сейчас основным продуктом проектной деятельности является проектно-сметная документация, которая на стадии П отправляется на экспертизу. Что мы уже совсем потеряли на этом этапе? Ценность и самостоятельную значимость проектирования. В стадии П есть порядка 15 разделов, и архитектура является лишь частью, причем не самой большой.
Я считаю, что авторские права должны возникать не на стадии П, как это происходит сейчас, а значительно раньше. Должен появляться эскиз, который является авторским продуктом архитектора и представляет ценность. Он может представлять собой не тонны макулатуры, а занимать один лист, принимать форму макета, компьютерной или ручной графики. Это второстепенно. Важнее то, что он содержит в себе основную идею, которую архитектор продает заказчику. В наше время последний определяет стоимость работы, опираясь на количество листов ПСД, но это в корне неверно, ведь мы должны прийти к тому, чтобы платить создателю проекта за его идею и авторство, а не за килограммы макулатуры.
– Каким вы видите усовершенствованный закон об архитектурной деятельности? На что нужно обратить особенное внимание?
– В первую очередь важно остановиться на четком определении предмета регулирования — архитектурной деятельности, которое в нынешней редакции закона отсутствует. Его авторы смешали и профессиональную, и предпринимательскую деятельность и добавили к этому вопросы местного самоуправления и полномочия органов государственной власти. В новом законе обязательно нужно разграничить все эти моменты и подчеркнуть, что архитектурная деятельность — это деятельность по созданию произведения архитектуры, градостроительства или садово-паркового искусства, т. е. объектов авторского права. Список объектов-произведений архитектуры может быть расширен.
Нужно описать весь процесс создания произведения архитектуры и дать определение последнему. Если это ляжет в основу закона, то он действительно сможет регулировать профессиональную деятельность архитектора.
Все смежные процессы, в том числе взаимодействие с остальными участниками должны быть описаны с точки зрения автора проекта. Нужно изменить саму парадигму архитектурной деятельности: сделать акцент на расширении поля профессиональной деятельности архитектора, начиная от эскиза и заканчивая сопровождением объекта в период его эксплуатации.
Особого внимания требует уточнение и конкретизация вопросов авторского права на произведение архитектуры. Нужно описать весь цикл создания и жизни произведения архитектуры и роль в этом автора. При этом вклад архитектора нужно отделить от деятельности юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, которые осуществляют архитектурно-строительное проектирование.
Давайте остановимся на роли архитектора. Общаясь с вашими коллегами по цеху, я нередко слышу, что закон должен вернуть автору проекта статус главного строителя, который он получил в далеком прошлом. Вы с этим согласны?
И да, и нет. Тезис о том, что архитектор является главным строителем, пришел к нам из исторического прошлого человечества. Да, Барма и Постник были главными строителями. Они руководили строительными артелями. Однако позже возникло разделение труда: архитектор в той или иной форме формирует замысел, а строители его реализуют. Замысел фиксируется на тех или иных носителях: бумажных, электронных, которые хранят идею. Строительство базируется на этих данных, и в этом можно увидеть современную интерпретацию тезиса о том, что архитектор — главный строитель.
Давайте проведем аналогию с кинематографом. Я бы сравнил архитектора со сценаристом, который стоит у истоков создания творения. Уже потом к процессу создания фильма подключаются множество специалистов: режиссер, оператор, актеры и другие. Также и в стройке. Это огромная индустрия, у истоков которой стоит архитектор. Идея исходит именно от него. В кино мы иногда встречаем режиссера и сценариста в одном лице, и это сочетание, кстати, бывает очень удачным. Есть примеры, когда сценарист выполняет еще больше ролей, становясь одновременно главным актером и продюсером. С архитектором возможно то же самое: он может руководить стройкой и участвовать в процессе, а если его нанимает крупный строительный холдинг, то он выполняет в какой-то степени и роль главного актера.
– Какое будущее ждет архитектуру, если закон все-таки усовершенствуют?
– Видение будущего всегда основано на анализе настоящего. Сейчас мы оказались в ситуации, когда отечественная архитектура в значительной степени опирается на устаревшие технологии, и это тормозит развитие всего отечественного стройкомплекса. Отдельные объекты у нас возводятся по технологиям начала XX века.
Однако я считаю, что мы стоим на пороге технологического прорыва, который рано или поздно наступит. Значительная роль в этом процессе принадлежит взаимодействию архитектора с искусственным интеллектом, все активнее врывающимся в нашу жизнь. Я уверен, что в ближайшие 5-7 лет он еще больше проникнет в сферу архитектуры.
Наша задача — сделать так, чтобы это взаимодействие было позитивным, чтобы ИИ не смог заменить собой автора проекта. Что нужно для этого сделать? Правильно — вычленить творческую компоненту в работе архитектора. Эту задачу может решить новая версия закона об архитектурной деятельности.
Не будем отрицать очевидного: ИИ будет делать чертежи лучше, чем человек, ведь он моментально может рассчитать нагрузку и все инженерные потребности. Однако искусственный интеллект сам по себе не является генератором нового. Он опирается на то, что уже создано человеком, на базу данных, с которой работает значительно быстрее, чем сами люди.
Когда ИИ окончательно войдет в архитектуру, он поможет увеличить значимость творческой компоненты, которую несет автор проекта. Он позволит нам в очередной раз убедиться в том, что груды чертежей не являются ценностью, главная ценность — интеллект и умение его использовать. Будет здорово, если закон об архитектурной деятельности подчеркнет этот тезис, продиктованный временем.
