Какие законы регулируют творческую деятельность с использованием искусственного интеллекта? Как нейросети влияют на работу креативных специалистов уже сегодня? Эти и другие вопросы обсудили участники дискуссии «Я — робот. Искусственный интеллект против креативного сектора». Параллельно с беседой на сцене разыгрался поединок между архитектурной нейросетью и главным архитектором Москвы Сергеем Кузнецовым. Обоим предстояло спроектировать дом культуры в Крылатском. ИИ использовал математические модели и оцифрованные данные, а глава Москомархитектуры — ватман и уголек.
На сегодня творчество ИИ толком не регулируется ни в нашей стране, ни в какой-либо иной, отметила директор Научно-образовательного центра интеллектуальной собственности и цифровой экономики Digital IP Екатерина Чуковская: «Четкого регулирования нет, но есть судебная практика, и есть несколько диссертаций, авторы которых пытаются выработать подходы к тому, кому должны принадлежать права на тот продукт, который создает ИИ. Здесь есть в том числе экстравагантные решения вроде предложения признать за ИИ правосубъектность, введя особое “электронное лицо” по аналогии с юридическим и физическим».
Эксперт процитировала коллегу-правоведа, преподавателя Digital IP Виталия Калятина: «У нас еще есть время подумать, так как ИИ пока что не требует поощрения». Ведь интеллектуальное право всегда решало именно эту задачу — поощрения творчества, изобретательства, пояснила она.
Вопрос о взаимоотношениях интеллектуального права и нейросетей касается не только результатов деятельности ИИ, но и процесса обучения, напомнила юрист: «Важно понимать, не нарушаете ли вы чьи-то права, когда “кормите” программу данными, среди которых вполне могут быть охраняемые результаты интеллектуальной деятельности. Может ли правообладатель запретить использовать, например, свои фотографии для обучения нейросети?»
Еще один важный вопрос, который часто упускают из виду, — ответственность за результаты работы ИИ. «Ушедший от нас год назад Жан-Люк Годар обращал внимание на то, что “все говорят об авторских правах, но никто не говорит об авторских обязанностях”. В самом деле, результат деятельности ИИ может нанести вред. Когда рушится здание реального архитектора, понятно, кого можно привлечь к ответственности, а кто будет нести ответственность, если здание спроектировала нейросеть?» — задалась риторическим вопросом Екатерина Чуковская. Она также напомнила о том, что искусственный разум не может принимать решения, исходя из понимаемой человеком дихотомии «разрешено-запрещено». «Например, ChatGPT просят показать табулатуру песни. Нейросеть отвечает, что не может, так как это охраняемый авторским правом объект. Тогда пользователь предлагает ИИ поступить так, “как если бы авторского права не было”, и немедленно получает нужные ноты», — отметила Екатерина Чуковская.
Вместе с тем юрист уверена, что авторское право и творчество обязательно адаптируются, в том числе и к такому впечатляющему орудию труда. «Авторское право возникло только после изобретения книгопечатания. Пока производство книг было связано с рукотворным, никого эти вопросы не беспокоили. С тех пор авторское право всегда чутко реагировало на все технические новшества: появление фотографии, кино, телевидения, интернета, каждый раз находя адекватный способ вписать технологии в сферу охраны результатов творческого труда», — отметила она.
Схожую с Екатериной Чуковской мысль высказал главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. «Я уверен, что мы имеем дело с очередным инструментом, — заметил он, ненадолго оторвавшись от эскиза. — В конце концов, мы ушли от карандаша к рейсфедеру, от рейсфедера к рапидографу, от рапидографа к более сложным ручным инструментам, от них к плоттеру, принтеру, AutoCAD 3DArchiCAD, 3DMax и так далее. Ни одна из этих вещей не сделала архитектора менее нужным».
Он подчеркнул, что главное умение архитектора состоит не в том, чтобы быстро рисовать или рендерить, а в том, чтобы модерировать множество процессов, связанных с проектированием здания. «Идея — это не то же самое, что эскиз, и архитектор — это в первую очередь идеолог проекта. ИИ же крайне далек от того, чтобы соответствовать подобной миссии. Пока архитектор будет способен убедить заказчика сделать хотя бы собачью будку по своему проекту, он будет нужен», — добавил Сергей Кузнецов.
Между тем руководитель проекта ООО «Планнерикс» Алексей Сорокин, разработавший ИИ, с которым состязался Сергей Кузнецов, полагает, что деятельность его детища вполне можно отнести к творчеству, ведь нейросеть создает культурные продукты, основываясь на своего рода знаниях: ИИ получил доступ ко всей необходимой нормативной базе, ему были скормлены миллиарды изображений. Тем не менее заменять архитекторов роботами в «Планнерикс» пока не собираются, наоборот, предлагают им удобное орудие труда.
ИИ — это всего лишь инструмент продвинутой автоматизации, позволяющий минимизировать рутину, в том числе в творчестве, считает заведующий лабораторией нейросетевых технологий МФТИ и соучредитель IT-компании «Наносемантика» Станислав Ашманов. Он сравнил нейросети с подмастерьями. При этом, по словам эксперта, ситуация имеет как положительную, так и тревожную строну. С одной стороны, мастеру куда удобнее работать с послушным и бесплатным ИИ-инструментом, чем с сотрудником, в которого приходится вкладывать время, силы и деньги. С другой, становится непонятно, откуда возьмутся новые мастера, гении — ведь карьеру надо с чего-то начинать, а традиционный вход в профессию окажется закрыт.
Более критический взгляд на природу творчества у арт-директора Студии Артемия Лебедева Сергея Кулинковича: «Значительная часть так называемого творчества состоит в рутинных операциях, для автоматизации которых даже нейросети не нужны. Если же убрать все слои, которые можно автоматизировать, мы увидим, что “творчество” сводится к непредсказуемости результата. Эта непредсказуемость может определяться какими-то цепочками событий вокруг автора, его биографией».
Еще один вывод, к которому пришли в Студии, состоит в том, что спрос на творчество переоценен. «Люди идут в агентства как раз за предсказуемым результатом. И спрос имеется вовсе не на творчество, а на его социальный контекст. Многие спрашивают, когда нейросети заменят людей, но это произошло еще два года назад, когда в Студию повалили клиенты, которые хотели работать именно с дизайнером Николаем Ироновым, хотя у нас достаточно живых дизайнеров. Людям хочется, чтобы с их проектом работал робот», — отметил Сергей Кулинкович.
В завершение дискуссии зрителям были представлены эскизы дома культуры в излучине Москвы-реки, подготовленные Сергеем Кузнецовым и искусственным интеллектом. Нейросеть в своем решении решила опираться на темы из творчества Антонио Гауди. Главный архитектор Москвы в свою очередь использовал мотивы воздушных змеев. Участники беседы сошлись на том, что хотя оба проекта по-своему хороши, «Кузнецов может при желании обзавестись красивой 3Dшкой, а вот 3Dшка вряд ли обзаведется Кузнецовым».
Также в дискуссии принимали участие директор департамента развития решений искусственного интеллекта «Ростелекома» Андрей Зима, сооснователь проекта «Новая земля» Юрий Милевский, руководитель Лаборатории интеллектуальной робототехники Сколтеха Дмитрий Тетерюков, заместитель директора департамента Министерства науки, технологий и окружающей среды Республики Куба Карлос Мендес. Модерировал встречу междисциплинарный куратор, основатель платформы ФОРМА, кандидат культурологии, преподаватель РУДН, лауреат «Золотой Маски» Юрий Кассин.
