В Москве и Московской области прошел XXII Международный фестиваль спортивного кино. В своих программах он собрал более 50 игровых, документальных и даже анимационных фильмов из России, Казахстана, Сербии, Кыргызстана и других стран. По итогам смотра Гран-при получила семейная картина Андрея Булатова «Хоккейные папы», а лучшим игровым фильмом был назван «Федя. Народный футболист» дебютанта Николая Акелькина.
Бессменным президентом Международного фестиваля спортивного кино является трехкратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию Ирина Роднина, а председателем жюри этого года стала актриса и режиссер Наталья Бондарчук, начавшая свою карьеру в кино с роли Хари в «Солярисе» Андрея Тарковского.
IPQuorum встретился с Натальей Сергеевной, чтобы поговорить о секретах успеха спортивных фильмов, о роли спорта в жизни маленького человека и о том, почему каждый из нас должен освоить азы верховой езды.
Фото предоставлено пресс-службой Международного фестиваля спортивного кино
— Наталья Сергеевна, после выхода в прокат «Легенды № 17» (2013) в российской киноиндустрии начался бум спортивного кино. Но в чем причина его появления? Почему мы так охотно идем в кино на спортивные фильмы?
— Потому что, во-первых, оно мотивирующее, а во-вторых, героическое. А мы с вами всегда нуждаемся в героях, за которых нужно волноваться и болеть.
— И это как раз спортсмены…
— Да. Особенно те, кто представляет нашу страну и кто способен выигрывать. Плюс у любых неординарных людей, как правило, непростые семейные отношения. Им всегда завидуют, у них много конфликтов вокруг… А кинематограф строится на конфликтах, и чем ярче конфликт, тем ярче фильм. Спортивное же кино очень конфликтное по своей сути. Поэтому его смотрят с таким удовольствием. И я, кстати, наши спортивные фильмы тоже очень люблю — и считаю, что они у нас просто отличные.
— Но ведь спортивное кино, как правило, идеализирует спорт…
— Не всегда. Лучшие фильмы о спорте всегда конфликтны. И сняты они могут быть с юмором, как, например, «Спорт, спорт, спорт» Элема Климова, который я обожаю. В нем есть момент, когда высокий человек благодаря своему росту заглядывает в окна второго этажа. И Элем этим как бы говорит: «Да, пускай ты высокий, как фонарный столб. Но если ты пойдешь в волейбол, ты не будешь себя там чувствовать вне нормы…»
Фото предоставлено пресс-службой Международного фестиваля спортивного кино
— То есть спорт, помимо прочего, помогает социализироваться?
— В том числе. Нужно лишь понять, что́ тебе ближе всего. И при этом не забывать про другие сферы: про книги, театр, живопись… Чтобы было, как в Древней Греции: культура тела и культура духа.
— Президентом Международного фестиваля спортивного кино (а также его добрым ангелом) много лет является Ирина Роднина. Кто она для вас?
— Для меня огромная честь находиться рядом с Ириной Константиновной, которую я обожала и обожаю. В юности я часами сидела у телевизора, следя за тем, как она катается. Да и не только я: вся страна замирала от восторга, когда шли трансляции фигурного катания. Даже воришки переставали воровать! И я всегда смотрела на Роднину как на человека, на которого нужно равняться. Всегда! И по стойкости духа, и по характеру. Она, кстати, могла бы стать режиссером — внутренней силы в ней предостаточно. Но в любом случае она пытается объединить культуру и спорт, пытается построить мостик между ними. Это бесценно.
— Если не ошибаюсь, вы тоже начинали заниматься фигурным катанием…
— Да, я попробовала встать на коньки, но ничем серьезным это не закончилось. А вот Николай Петрович Бурляев (второй муж Натальи Бондарчук. — Прим. ред.) занимался всерьез — и даже на одном катке с Родниной.
Мое же серьезное соприкосновение со спортом началось во ВГИКе. Мы вставали в пять-шесть утра и садились на лошадь. А в середине дня занималась танцами, спортивной гимнастикой и фехтованием. Почему фехтованием? Потому что мой брат, Андрей Малюков, который потом стал режиссером и получил звание народного артиста, был мастером спорта по шпаге. Я же взяла рапиру. Дошла даже до каких-то соревнований. Но когда во время боев маститые спортсменки, кажется, из МХАТа, стали во время укола на меня кричать, я поняла, что ничего такого мне больше не надо.
Но в любом случае я занималась очень активно. Поэтому на съемках «Соляриса» весила 57 килограмм. Сейчас чуть-чуть больше. (Смеется.)
Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС
— А что бы вы сказали родителям, которые собираются отвести своего ребенка в спортивную секцию?
— Мне кажется, спорт должен быть с рождения в жизни каждого. Тем не менее я не считаю, что все дети без исключения должны заниматься профессионально. Потому что спорт может и калечить — и это не секрет. Но лично меня спортивная гимнастика во ВГИКе не покалечила. А уж конный спорт — тем более. Но когда родители хотят сделать из ребенка профессионального спортсмена, то малыш может оказаться в сложной ситуации. Есть вероятность, что из него начнут выжимать то, что не свойственно детской психике и опережает его физическое развитие.
— И что же в таком случае делать?
— Занятие любым видом спорта должно превратиться в умное сотрудничество тренера и родителей. Тренер должен понимать, что ребенка нельзя калечить, а нужно грамотно и гармонично продвигать вперед. А родители не должны пытаться заработать на своем маленьком чемпионе.
— Но ведь тренеры в первую очередь заточены на результат. В итоге часто получается так, что, к примеру, юные фигуристки после одного-двух звездных сезонов попросту уходят в никуда…
— И хорошо, ведь им на смену приходят другие девочки. Юная победительница, проявив себя предельно, должна дальше перейти в другое качество. Стать мамой, получить профессию, поинтересоваться, что в мире происходит… Не нужно останавливаться на чем-то одном. Балет ведь тоже только для молодых. Мне посчастливилось поработать с Марисом Лиепой. Но когда я прочла его книгу «Я хочу танцевать сто лет», то долго не могла прийти в себя: «Марис, у вас в балете все через боль, через преодоление боли», — сказала я ему. И он ответил: «Да, а ты как думала?» А ведь столько детей идет в балет, сколько детей через эту боль проходит… Выворотность ног, растяжка — думаете, это легко? Так что даже хорошо, что танцор довольно рано уходит из своей профессии — главное, чтобы он нашел что-то важное для себя после ухода.
— Но конный спорт не настолько травматичен, как балет или спортивная гимнастика…
— Конный спорт — это настоящая красота! Это наслаждение для ребенка в любом возрасте. Я вообще думаю, что каждому человеку нужно научиться владеть конем. Я вот до сих пор вспоминаю свои ранние занятия во ВГИКе, когда мы в шесть утра приходили в конюшню. Помню запах сена, помню, как целовала морду коня… Все это воспитывает в человеке любовь к животным. Со мной эта любовь осталась навсегда: в фильме «Детство Бэмби» я снимала 120 видов животных! От зубров и бизонов до лягушки… Поэтому мое отношение к коню — не как к зверю, а как к другу. Который тебя спасет, если будет нужно.
— Насколько я знаю, вам умение держаться в седле однажды пригодилось…
— Да, так получилось, что мне пришлось провести несколько недель в седле — в экспедиции к Белухе (Усть-Коксинский район Республики Алтай. — Прим. ред.). И это было настоящим счастьем — в те моменты, когда ты чувствуешь свое единение с конем, которого в Сибири, кстати, считают святым животным. Когда я приезжаю на Алтай (а в этом году я была там три раза), я всегда вспоминаю это.
А еще я сумела посадить на лошадь своих внуков — и в первую очередь того, кто сильно боялся высоты. Причем боялся так сильно, что мы даже в воздух его подбросить не могли. А тут он увидел, что даже самый маленький сел на коня и поехал. И тогда он преодолел себя и тоже забрался в седло, чему я несказанно рада.
— Внуки переняли ваше отношение к спорту?
— К счастью, да. Постоянно вспоминаю, как во время пандемии все дети и внуки были на даче. И у нас сформировалась отличная футбольная команда, в которой младшему нападающему было всего два с половиной года. И знаете, это были лучшие матчи, которые я видела когда-то в жизни.
— Не хотите снять об этом кино?
— Для начала я бы хотела закончить свой фильм о Снегурочке. И это не так-то просто, потому что я не могу продвинуть его уже два года. Казалось бы, классика нашей литературы — Островский, спектакль на «Золотую маску» представлен. Но чиновникам в Минкульте, видимо, нужно что-то еще. Единственный, кто всегда готов поддержать, — это Никита Сергеевич Михалков: он имеет огромный вес в Союзе кинематографистов и в любое время подключается к твоим проблемам. А те, кто пониже, начинают задавать вопросы: «А зачем вам “Снегурочка”? Сейчас нужно снимать блокбастеры…»
— К блокбастерам, как я понимаю, у вас не самое теплое отношение…
— Понимаете, наша киноиндустрия никак не может преодолеть американизмы. Мы, к сожалению, пошли этим путем. А он тупиковый. И основная проблема в том, что такие фильмы сразу же, с первого кадра, навязывают тебе свои идеи. Тебе с самого начала разжевывают, кто хороший, а кто плохой, что надо делать, а чего нет. Момента подумать у тебя не будет — на думающего зрителя никто не рассчитывает.
В советском кино (не важно, у Тарковского или Рязанова) было не так. Но сейчас мы почему-то об этом забыли, а наши дети уже приучены к клиповому мышлению. Фонды же и продюсеры ничего не хотят менять и продолжают вкладываться исключительно в блокбастеры.
И тут возникает глобальный вопрос: хотим ли мы сохранить свое наследие? Хотим транслировать в мире свои традиции? Если да, то нам нужно вступить в эту битву — и ее выиграть.
— Верну вас к фестивалю спортивного кино. Вы возглавили жюри этого года. Каким, на ваш взгляд, должен быть идеальный председатель жюри?
— Давайте лучше расскажу о своих собственных принципах. Меня много раз приглашали в жюри, поэтому у меня выработалась нехитрая стратегия. Мой принцип такой: у меня всегда последнее слово. Это не значит, что оно решающее. Но сначала я должна выслушать всех — и только потом принимать решение.
Понимаете, это ведь огромная ответственность. Я бабушка семерых внуков. Поэтому мы должны выбрать фильм, на который потом я смогу привести свою молодую гвардию. И в случае спортивного фестиваля мне важно, чтобы они увидели на экране красоту. Не важно, что это будет — футбол или фигурное катание. Но я бы хотела, чтобы, сидя в зале и глядя на экран, они бы переживали за главного героя так же сильно, как когда-то переживали мы с моей мамочкой, Инной Макаровой, когда на лед выходила Ирина Роднина. Потому что это переживание, чисто человеческое, остается с тобой навсегда.
К тому же у меня у самой много фильмов, в том числе документальных. И я знаю, как это сложно — снимать кино. Поэтому к людям, которые этим занимаются (часто за минимальные деньги или вообще бесплатно), надо относиться очень бережно и благодарить их за труд. Ведь если мы не будем их поддерживать, за нас это никто не сделает.
Автор: Вера АЛЕНУШКИНА
